Зарубежный опыт социальной работы

История социальной работы в России не насчитывает и деся­тилетия, тогда как в цивилизованных странах она существует сто и более лет. В то же время российская забота о ближнем имеет свою многовековую предысторию. Общественная благотворитель­ность в России получила свое развитие еще в домонгольский период. Русская культура буквально пронизана идеей милосер­дия: от Владимира Красного Солнышка, от пушкинского призы­ва милости к падшим, от толстовства — до самоотреченности, страстной защиты прав человека Андреем Сахаровым. Благотво­рительность и милосердие — генетически определенные черты русского национального характера.

В любой стране люди стареют, уходят от дел, переживают из-за связанного с этим снижения доходов, сужения круга об­щения, старческих болезней и т. д. Пожилые американцы, из тех, кто не утратил чувство юмора, любят майки с надписью:

«Когда-то было вит, женщины и песни. Теперь — пиво, старухи и телевизор». В разрекламированную идею о том, что выход на пенсию — это приятное погружение в «золотые годы», бесконеч­ный «уик-энд» свободы и радости^,, больше верят молодые люди, которые об этом пишут, чем те,, j^toпереступает черту между работой и пенсией, переходит от заработной платы к пенсион­ной системе. И дома — а и пустое гнездо приходит пустое время.

Невозможно переделать трудовой ежедневный ритм на бесконеч­ные прогулки, путешествия, начинать и заканчивать день чтени­ем романов или просмотром боевиков. Можно выбросить за не­надобностью литературу по специальности, но как поступить с накопленным и уже никому не нужным запасом специальных знаний и опыта?

Пенсионерами американцы (и мужчины, и женщины) ста­новятся по достижении 65 лет. Понятно, что рост продолжи­тельности жизни увеличивает число пенсионеров. По разным оценкам, к 2000 г. их будет в США от 32 до 35 млн человек, за минусом тех, кто продолжает работать после 65. По инициативе президента Р. Рейгана в 1978 г. был принят закон, в соответ­ствии с которым запрещается дискриминация пожилого возрас­та (до 70 лет) при приеме на работу. В то же время поправками к Закону о социальном обеспечении, принятыми в 1983 г., пре­дусмотрено постепенное увеличение возраста выхода на пенсию:

сначала до 66 лет к 2000 г., а через пять лет — еще на один год. В Норвегии, Дании, Исландии и некоторых других странах уже сейчас возраст выхода на пенсию — 67 лет.

Проект Программы пенсионной реформы в Российской Фе­дерации не предусматривает законодательного повышения пен­сионного возраста, хотя он самый низкий во всем мире, но пред­лагаются меры материального стимулирования более позднего выхода на пенсию мужчин и женщин.

Еще один контраргумент к мифу о «золотом времени» пенсио­неров-американцев: по данным официальной американской ста­тистики, 15% пенсионеров живут за чертой бедности и вынуж­дены искать работу. В поисках работы пенсионерам оказывают помощь государственные и общественные организации, биржи труда. Для пенсионеров специально резервируются места с пол­ной или частичной занятостью', но обычно это малопривлека­тельная и низкооплачиваемая работа, кроме того, требуется из­рядная доля терпения и настойчивоеши, чтобы в пожилом возрасте освоить новую специальность, адаптироваться на новом мес­те работы.

Предприниматели организуют специальные семинары для своих работников, находящихся в предпенсионном возрасте, где рассказывается, как применять правила социального обеспече­ния и пользоваться системой медицинской помощи, каково обес­печение дохода пенсионеров со стороны предприятия. Службы социальной помощи, работающие с пожилыми людьми, берут на себя юридические, финансовые и психологические консуль­тации. Но, несмотря на советы геронтологов заранее готовиться к выходу на пенсию и вопреки закрепившейся за американцами репутации прагматичных людей, они неохотно участвуют в рабо­те таких семинаров. В некоторых случаях администрация требу­ет обязательного присутствия. Нежелание становиться «семина­ристом», возможно, объясняется тем, что принять участие в та­ких занятиях — значит подтвердить свое намерение о скором ухо­де на пенсию.

В домах для нетрудоспособных живут в основном престаре­лые люди, нуждающиеся в долговременном уходе, их средний возраст — 84 года. Большей частью это женщины, никогда не состоявшие в браке и не имеющие детей. Американцы не броса­ют своих стариков на произвол судьбы, хотя такой миф все еще имеет хождение. Они стараются ухаживать за ними сами. Зна­чительная часть обитателей домов для нетрудоспособных страда­ет старческим слабоумием.

Большинство домов для нетрудоспособных (80%) в США приносят прибыль концернам, которые ими владеют, но финан­сируются государством. Государств? выдает лицензии и контро­лирует соответствие условий содержания в них принятым нор­мативам. Нормативы имеют федеральный характер, то есть обя­зательны для всех учреждений такрге типа.

Часть домов имеет некрммерческий характер и принадлежит различным благотворительным и религиозным организациям или государству. Все конфессии США (наиболее значительные — протестантская, католическая и иудейская) имеют свои благо­творительные организации, в том числе и дома для престарелых, но клиентами являются не только единоверцы, а и люди, при­надлежащие другим религиозным общинам. В штате организа­ций много добровольцев-мирян.

Частные пансионаты отличаются тем, что в них пенсионерам предоставляются услуги различного класса, в зависимости от размеров вносимой платы. Для состоятельных постояльцев это роскошные апартаменты с обилием обслуживающего персонала, для малообеспеченных — дешевые заведения с несколькими жиль­цами в одной комнате и минимумом услуг. И все-таки даже те, кто живет в суперкомфортабельных домах престарелых, называ­ют их «мягкими, дорогими, но тюрьмами».

С начала 70-х гг. рост числа людей 85 лет и старше, не спо­собных обходиться без посторонней помощи, стал настолько зна­чительным, а расходы по их содержанию столь большими, что американцы решили перенять британский опыт организации цен­тров дневного ухода за престарелыми — разделить медицинские и социальные услуги. Дневной уход предназначен для тех, кто не может быть оставлен без присмотра в дневное время, но не нуждается в стационаре. Центры помогают и одиноким стари­кам, выводя их из изоляции, и семейным, помогая семье обрес­ти их нормальный режим жизни.

Американские геронтологи основательно и подробно рассмат­ривают проблему жилья для престарелых граждан. Альтернати­вой домов для нетрудоспособных выступает проектирование спе­циальных зданий, приспособленных для проживания функцио­нально неполноценных людей. В европейских странах уже есть широкомасштабные программы строительства подобных домов. Этот путь представляется перспективным, поскольку позволяет экономить на услугах и в то же время обеспечивает максимум самостоятельности для пациентов, предусматривает улучшение условий проживания, общения, отдыха, медицинского обслу­живания.

В Дании вообще больше не строят интернаты для престаре­лых, вместо них проектируются отдельные жилища, приспособ­ленные к потребностям пожилого человека, они могут быть в обычных домах или строиться отдельно. Некоторые дома для престарелых уже перестроены в здания с отдельными квартира­ми и названы «центрами для пожилых граждан».

В политическом лексиконе Америки прочно удерживается выражение: «неразбериха в системе социальной помощи». Чи­новники этой системы «страдают» всемирно известным, тради­ционно-профессиональным бюрократизмом, которому сопутству­ет невнимательное отношение к клиентам.

В нескольких американских школах введено обучение детей сопереживанию (эмпатии), дети учатся понимать страдания дру­гих людей, сочувствовать их бедам. Отрадно отметить, что при осуществлении этой идеи возникло сотрудничество американ­ских и российских педагогов, В США активно поощряется дея­тельность молодых добровольных энтузиастов шефской работы.

Об одной из таких инициатив цоведал на I международном симпозиуме «Школа и среда: современные проблемы социаль­ного воспитания» (Ярославль. 1980 г.) директор общинного цен­тра Бернард Вул: «Мы отвергаем оторванность и разобщенность людей, ищем способ вовлечения всех сегментов нашего общества на основе реальной жизни».

Пример соединения двух «сегментов» общества — стариков и молодежи — продемонстрировал «Лагерь добрых встреч». Орга­низаторы лагеря полагают, что каждый человек должен иметь возможность общаться с другими людьми, вовлекать их в дея­тельность сообщества и что каждое подобное объединение, в свою очередь, обогащает другие, таким образом строя мир, в котором мы живем.

«Мы разрушаем миф о том, что пожилые люди малоподвижны и живут прошлым, — сказал дирекюр «Лагеря». — У нас нет телевизора, потому что телевизор оказывает изолирующее дей­ствие. У нас есть африканские танцы, театр импровизации, йога, путешествие на плотах и дискуссионные группы. Мы показываем фильмы, вызывающие дискуссии, и обсуждаем вопросы, которые в этих фильмах затрагиваются. Мы выпускаем нашу собственную газету.

В прошлом году в «Лагере добрых встреч» попробовали новшество — создали лагерь, где перемешаны поколения. Молодые приехали^ чтобы принять участие в программах старших. Жители лагеря от 8 до 80 лет общались, танцевали, делали вместе мороженое, го­товили, занимались театральным искусством и творчеством. Чтобы интеграция не стала чисто символической, места в столо­вой были распределены таким образом, чтобы во время пребывания молодых людей в лагере взрослые и дети ели вместе, за общими столиками.

Сначала, правда, не все из старшего поколения хотели есть вмес­те с детьми, но к концу эксперимента почти все были довольны».

С людьми старшего возраста систематически работают сту­денты, приобретая при этом Профессиональный опыт социаль­ной помощи пожилым. Они делают покупки, посещают боль­ных на дому, а если те ложатся в больницу, то проведывают и там. Город платит студенту 4—5 долларов в час при 12-часовой рабочей неделе. Итак, везде свои удачи и проблемы.

Мы уже говорили, что переносить опыт нужно с умом, доба­вим, что использовать его можно не только в стратегических во^ просах, но и в рядовых начинаниях. Так, в Ростовской области сложилась добрая традиция: в сентябре-октябре местные дома отдыха, пансионаты, детские лагеря принимают ветеранов вой­ны и труда. Было бы хорошо, если бы к нашим ветеранам прИт езжали молодые ростовчане, позаимствовав опыт американского «Лагеря». Африканские танцы лучше не предлагать, а казачьи песни и танцы обязательно бы пользовались успехом.

Таким образом, изучение зарубежного опыта социальной ра­боты совершенно необходимо, но перенос его в Россию должен осуществляться со строгим, дотошным учетом всей националь­ной специфики.