Закрепощение ремесленников и ремесленных коллегий в Риме

Крепостнические тенденции, столь ярко выражен­ные в законодательстве о колонах, в различной сте­пени наблюдались и в других отраслях государствен­ного и частного хозяйства. Закрепощение имело ме­сто во всех отраслях государственной и частной экономики, в которых ощущался недостаток рабочей силы. Наряду с сельским хозяйством недостаток ра­бочих рук резче всего ощущался в крупных импер­ских предприятиях, тяжелых и вредных для здоро­вья, — в рудниках, железоделательных мастерских, красильнях, дубильнях и т. п.

Императорское хозяйство расширялось с каждым столетием, в особенности оно сделалось обширным с конца III в., когда в руках императоров сосредото­чилось большое количество земель, мастерских и ра­бочей силы. Важнейшие отрасли государственной промышленности почти все были монополизированы императорами. В собственных императорских ма­стерских (propriae falbricae) изготовлялись оружие, военное снаряжение и предметы роскоши, дорогие льняные, шерстяные материи и пурпуровые ткани.

Из эдикта Диоклетиана, из Кодексов и «Табели» о рангах мы узнаем, что императорские «фабрики», разбросанные по всему государству, чаще всего воз­никали в местах скрещения путей, богатых сырьем и важных в стратегическом отношении. Госу­дарственные мастерские находились в Милане, Ак- вилее и Равенне — словом, во всех важнейших стра­тегических пунктах италийского севера, Сирмии (Ми- тровица), Августе Треверов (Трир), на Роне — Jly- гудун, на Британских островах — Вента (Винчестер) и др., в восточной части Империи — по сирийскому побережью, по евфратской границе и т. д. Кроме ору­жейных мастерских в источниках упоминаются кра­сильни (baphia), прядильни, ткацкие мастерские (gynaecea, linyphia, textrina), мастерские строитель­ных материалов (figlinae)1.

Основным потребителем императорских мастер­ских были армия, бюрократия и двор. Среди при­дворных и аристократов, живших широко, в боль­шом употреблении были тонкие шерстяные и льня­ные ткани, выкрашенные в красный цвет (пурпур). Карл Бюхер насчитывает семнадцать суконных мануфактур: две в Паннонии, две в Далмации, одну в Милане, одну в Риме, две в Апулии, одну в Карфа­гене, одну в Венте в Британии и т. д.2

В императорских мастерских, согласно исследо­ваниям Моммзена, Блюмнера, Бюхера, Гуммеруса, Персона, были заняты рабы (servi, mancipia), осуж­денные за уголовные и политические преступления, и свободные рабочие (ingenui, immunes)3.

Организация императорских «фабрик» представ­ляется двоякой. Иногда это были концентрированные мастерские с приписанными к ним рабочими-рабами и свободными. Но чаще рабочие-ремесленники рабо­тали в мелких мастерских на дому. В последнем слу­чае «фабрика» являлась лишь организующим цент­ром, объединявшим местных мелких производителей. Подобно колонам, ремесленники всех юридических состояний считались прикрепленными к государст­венному тяглу (publico canoni). Таковыми были тка­чи г. Скифополя, упоминаемые в кодексе Феодосия (obnoxios Scytopolitanos linyfos publico canoni)1.

К «фабрикам» прикреплялись не только отдель­ные ремесленники и их семьи, но и целые ремеслен­ные коллегии или корпорации, как, например, ремес­ленные корпорации г. Карфагена, упоминаемые в одиннадцатой книге Феодосиева кодекса (textrinis vel gynaeceis ex more a corporatis Karthaginis species solitas praestari cognovimus).

Императорские конституции предписывают стро­жайшим образом следить за тем, чтобы мастера ос­тавались при своей профессии и не переходили на другие службы и положения.

Большая часть известных нам законов о прикрепле­нии ремесленников относится ко второй половине IV и V вв., когда особенно остро ощущались недостатки и текучесть рабочей силы, между тем как потребность в оружии, одежде для войска, предметах роскоши для двора и высших классов возрастала. Наряду с этим воз­водились колоссальные здания, сооружались мосты, дороги, акведуки, каналы, базилики, общественные и частные здания. Низкий уровень производственной тех­ники и слабое применение механической силы стара­лись наверстать закрепощением мастеров, удлинением рабочего времени и повышением эксплуатации.

Самые грозные декреты о запрещении оставлять мастерскую относятся к оружейным мастерам (fabricenses).

Для выделки оружия и для построек требовалось большое количество железа, между тем железо до­бывалось простым кузнечным (кричным) способом,

мало рациональным, требовавшим колоссальных рас­ходов и многих рабочих рук. Для удержания оружей­ников при своей профессии применялись все меры вплоть до клеймения.

«Оружейным мастерам надлежит выжигать на руке клеймо как официальный знак, по образцу рек­рутов, чтобы по крайней мере таким образом можно было узнавать скрывающихся»1 (stigmata, hoc est nota publica fabricensium brachiis ad imitationem tironum infligatur).

За нарушение устава или за невыполнение поло­женного тягла ответственность несла вся корпора­ция или, выражаясь языком законодательства Позд­него Рима, все тело (corpus) оружейного цеха. «За­кон предписывает, — читаем в одной конституции императора Феодосия, данной на имя начальника императорских имуществ, — оружейным мастерам так служить своему ремеслу, чтобы и по истощении своих сил они оставались со своим потомством при той профессии, в которой родились. За проступок, совершенный одним из них, отвечают все, так как поручительством за своих товарищей они до изве­стной степени взяли на себя надзор за их поведени­ем, и потому вина одного приносит ущерб и всем другим. Таким образом, в случае нужды все члены корпорации (in perpetuum servanda hac forma), со­ставляющие как бы единое тело, отвечают за про­ступок каждого из своих товарищей»2. «И так долж­но оставаться навеки». В аналогичном положении находились ткачи шерстяных и льняных полотен, монетчики, красильщики, металлисты, горнорабо­чие и т. д., прикрепленные к цехам (коллегиям). Вы­ход из коллегии разрешался лишь в редких случаях при условии рекомендации во всех отношениях до­стойных заместителей, признанных соот­ветствующими административными органами. Прин­цип «приписки» распространялся не только на мас­теров оружейных мастерских, но и на все военное сословие — дети солдат по достижении определен­ного призывного (16 лет) возраста должны были ста­новиться солдатами, продолжая службу своих от­цов. За оставление службы под какими бы то ни было предлогами устанавливались уголовные кары до смертной казни включительно. В статьях, отно­сящихся к военной службе (res militaris), постоян­но упоминаются самокалечение, отсечение пальцев, рук, ног, дезертирство, бродяжничество, разбойни­чество и им подобные методы избежания военной службы.

От 317 г. известен закон Константина, прикреп­лявший к государственному тяглу мастеров монетно­го дела (monetarii), одной из важнейших ремеслен­ных корпораций Рима.

«Мастерам монетного двора надлежит всегда пре­бывать в своей профессии (monetarios in sua semper durare condicione oportet), и от этого состояния их не освобождают привилегии никакого другого состо­яния»2. Женщина свободного состояния, находяща­яся в сожительстве с монетным мастером, должна не­медленно оставить своего мужа, если она не желает лишиться «блеска своего положения» и «потерять украшение своей прирожденной свободы» (decus nativae libertatis). В противном случае, если она пред­почитает объятия монетного мастера (complexus monetarii) своей свободе, она следует состоянию сво­его мужа, т. е. прикрепляется к цеху монетчиков3.

За оружейниками и монетчиками следовали про­фессии, связанные со снабжением города: булочни­ки (corpus pistorum), строительные рабочие (fabri, fabri tignarii), рабочие по ремонту зданий, водопро­водчики (aquarii), транспортники и т. д. — словом, все профессии, на которые возлагалось снабжение города4.

Высшее управление императорскими «фабрика­ми» находилось в Риме. Во главе управления стоял начальник императорских канцелярий, имевший в своем распоряжении штат чиновников приблизитель­но в 400 человек, заседавших в канцеляриях разных наименований (officia). Из материалов можно заклю­чить о постоянных злоупотреблениях, кражах и об­манах, имевших место в императорских мастерских, и о массовом бегстве мастеров, рабов и крепостных. Для расследования преступлений на места снаряжа­лись специальные комиссии, составленные из пред­ставителей различных канцелярий. «Настоящим пред­писываем, — гласит одна из конституций Феодосия, — ежегодно в определенное время посылать в пур­пуровые красильни Финикии седьмого из канцелярии по приему тканей, шестого из канцелярии по сбору налогов и пятого из канцелярии регистрации с целью пресечь всякое преступление бдительностью чинов­ников, дрожавших за свое, тяжелым трудом зарабо-

тайное жалованье. За соучастие же в преступлении устанавливается штраф в 20 фунтов золота».

Закрепленные за государством профессии осво­бождались от всех или части общественных повин­ностей, «для того чтобы они имели досуг как для собственного усовершенствования в этих искусст­вах, так и для возбуждения интереса и обучения сво­их детей». В одной из статей Юстинианова кодекса перечисляются профессии, взятые на учет и пользу­ющиеся льготами. Сюда входят: архитекторы, гео­метры, врачи, ветеринарные врачи, живописцы, ли­тейщики, мраморщики, бронзовщики, ваятели, мастера музыкальных инструментов, золотых и се­ребряных дел мастера, мастера резной работы, зер­кальщики, мастера по резьбе на слоновой кости, портные, стекольщики, керамисты, вышивальщики золотом, скорняки, сапожники, каретники, штука­туры, чеканщики монет, пурпуровщики, валяльщи­ки, ткачи и др.2

Льготами пользовались также ученые философы, грамматики и ораторы, своим внешним видом отли­чающиеся от остальных граждан. «Всякий, уличен­ный в непристойном и наглом присвоении внешнос­ти философа (платье, борода, прическа), за исключением признанных сведущими авторитетами профессоров, должен быть выслан на свою роди­ну»3,— гласит статья Юстинианова кодекса.

Несмотря на все угрозы и кары, прикрепленные к земле и повинностям колоны, ремесленники, рабы и вольноотпущенники часто покидали свои «места при­писки» и устремлялись в города. Скопление людей в больших городах в конце Римской империи было так велико, что принимались даже специальные меры по очищению городов от лишних элементов.

«Лиц, не имеющих определенных занятий, — чи­таем в одной конституции Юстинианова кодекса кон­ца V в., — следует помещать в работные дома, что­бы они зря не обременяли землю».

Тех же, кто не оказывал должного прилежания в работе, предписывалось безоговорочно изгонять из го­рода. Каждый вновь прибывающий в город регистри­ровался у городских администраторов и по окончании того дела, ради которого он прибыл, немедленно по­кидал город и отправлялся на родину. В провинциях филиальные отделения квестуры следили за движени­ем населения и назначали работу безработным.

«Всех, занимающихся бродяжничеством и нищен­ством и этим добывающих себе пропитание, необхо­димо тщательно осмотреть, установить качество их тела и силу их возраста. По этому распоряжению лентяи и люди, не заслуживающие сожаления вслед­ствие слабости, если они принадлежат к сословию рабов, возвращаются в собственность того, кто на­стойчиво и прилежно их разыскивал. Свободнорож­денные же навсегда отдаются в крепостную зависи­мость тех, кто указал и доказал их леность; сверх того, владельцам рабов предоставляется право жало­бы на всех давших беглым рабам убежище или посо­ветовавшим им заняться нищенством»1.

С полной достоверностью невозможно установить, распространялась ли приписка только на ремесленни­ков и торговцев, работавших на государство, или же она захватила всех вообще ремесленников и торгов­цев как государственных, так и частных предприятий. Вернее первое предположение. Полного закрепо­щения в Римской империи не было ни в городе, ни в деревне. Одновременно с крепостными земледельца­ми, мастерами и торговцами существовали свободные мелкие и средние производители, равно как до конца античности существовали свободные союзы и колле­гии. В законодательных памятниках IV—V вв. имеют­ся статьи, трактующие о ремесленных союзах, легаль­ных и нелегальных соглашениях купцов, подрядчиков, хозяев мастерских и мастеров. Такова, например, ста­тья Юстинианова кодекса от 473 г. (De monopoliis et de conventu negotiatorum... artificum ergolaborumque)2.