Закрепощение ремесленников и ремесленных коллегий в Риме
Крепостнические тенденции, столь ярко выраженные в законодательстве о колонах, в различной степени наблюдались и в других отраслях государственного и частного хозяйства. Закрепощение имело место во всех отраслях государственной и частной экономики, в которых ощущался недостаток рабочей силы. Наряду с сельским хозяйством недостаток рабочих рук резче всего ощущался в крупных имперских предприятиях, тяжелых и вредных для здоровья, — в рудниках, железоделательных мастерских, красильнях, дубильнях и т. п.
Императорское хозяйство расширялось с каждым столетием, в особенности оно сделалось обширным с конца III в., когда в руках императоров сосредоточилось большое количество земель, мастерских и рабочей силы. Важнейшие отрасли государственной промышленности почти все были монополизированы императорами. В собственных императорских мастерских (propriae falbricae) изготовлялись оружие, военное снаряжение и предметы роскоши, дорогие льняные, шерстяные материи и пурпуровые ткани.
Из эдикта Диоклетиана, из Кодексов и «Табели» о рангах мы узнаем, что императорские «фабрики», разбросанные по всему государству, чаще всего возникали в местах скрещения путей, богатых сырьем и важных в стратегическом отношении. Государственные мастерские находились в Милане, Ак- вилее и Равенне — словом, во всех важнейших стратегических пунктах италийского севера, Сирмии (Ми- тровица), Августе Треверов (Трир), на Роне — Jly- гудун, на Британских островах — Вента (Винчестер) и др., в восточной части Империи — по сирийскому побережью, по евфратской границе и т. д. Кроме оружейных мастерских в источниках упоминаются красильни (baphia), прядильни, ткацкие мастерские (gynaecea, linyphia, textrina), мастерские строительных материалов (figlinae)1.
Основным потребителем императорских мастерских были армия, бюрократия и двор. Среди придворных и аристократов, живших широко, в большом употреблении были тонкие шерстяные и льняные ткани, выкрашенные в красный цвет (пурпур). Карл Бюхер насчитывает семнадцать суконных мануфактур: две в Паннонии, две в Далмации, одну в Милане, одну в Риме, две в Апулии, одну в Карфагене, одну в Венте в Британии и т. д.2
В императорских мастерских, согласно исследованиям Моммзена, Блюмнера, Бюхера, Гуммеруса, Персона, были заняты рабы (servi, mancipia), осужденные за уголовные и политические преступления, и свободные рабочие (ingenui, immunes)3.
Организация императорских «фабрик» представляется двоякой. Иногда это были концентрированные мастерские с приписанными к ним рабочими-рабами и свободными. Но чаще рабочие-ремесленники работали в мелких мастерских на дому. В последнем случае «фабрика» являлась лишь организующим центром, объединявшим местных мелких производителей. Подобно колонам, ремесленники всех юридических состояний считались прикрепленными к государственному тяглу (publico canoni). Таковыми были ткачи г. Скифополя, упоминаемые в кодексе Феодосия (obnoxios Scytopolitanos linyfos publico canoni)1.
К «фабрикам» прикреплялись не только отдельные ремесленники и их семьи, но и целые ремесленные коллегии или корпорации, как, например, ремесленные корпорации г. Карфагена, упоминаемые в одиннадцатой книге Феодосиева кодекса (textrinis vel gynaeceis ex more a corporatis Karthaginis species solitas praestari cognovimus).
Императорские конституции предписывают строжайшим образом следить за тем, чтобы мастера оставались при своей профессии и не переходили на другие службы и положения.
Большая часть известных нам законов о прикреплении ремесленников относится ко второй половине IV и V вв., когда особенно остро ощущались недостатки и текучесть рабочей силы, между тем как потребность в оружии, одежде для войска, предметах роскоши для двора и высших классов возрастала. Наряду с этим возводились колоссальные здания, сооружались мосты, дороги, акведуки, каналы, базилики, общественные и частные здания. Низкий уровень производственной техники и слабое применение механической силы старались наверстать закрепощением мастеров, удлинением рабочего времени и повышением эксплуатации.
Самые грозные декреты о запрещении оставлять мастерскую относятся к оружейным мастерам (fabricenses).
Для выделки оружия и для построек требовалось большое количество железа, между тем железо добывалось простым кузнечным (кричным) способом,
мало рациональным, требовавшим колоссальных расходов и многих рабочих рук. Для удержания оружейников при своей профессии применялись все меры вплоть до клеймения.
«Оружейным мастерам надлежит выжигать на руке клеймо как официальный знак, по образцу рекрутов, чтобы по крайней мере таким образом можно было узнавать скрывающихся»1 (stigmata, hoc est nota publica fabricensium brachiis ad imitationem tironum infligatur).
За нарушение устава или за невыполнение положенного тягла ответственность несла вся корпорация или, выражаясь языком законодательства Позднего Рима, все тело (corpus) оружейного цеха. «Закон предписывает, — читаем в одной конституции императора Феодосия, данной на имя начальника императорских имуществ, — оружейным мастерам так служить своему ремеслу, чтобы и по истощении своих сил они оставались со своим потомством при той профессии, в которой родились. За проступок, совершенный одним из них, отвечают все, так как поручительством за своих товарищей они до известной степени взяли на себя надзор за их поведением, и потому вина одного приносит ущерб и всем другим. Таким образом, в случае нужды все члены корпорации (in perpetuum servanda hac forma), составляющие как бы единое тело, отвечают за проступок каждого из своих товарищей»2. «И так должно оставаться навеки». В аналогичном положении находились ткачи шерстяных и льняных полотен, монетчики, красильщики, металлисты, горнорабочие и т. д., прикрепленные к цехам (коллегиям). Выход из коллегии разрешался лишь в редких случаях при условии рекомендации во всех отношениях достойных заместителей, признанных соответствующими административными органами. Принцип «приписки» распространялся не только на мастеров оружейных мастерских, но и на все военное сословие — дети солдат по достижении определенного призывного (16 лет) возраста должны были становиться солдатами, продолжая службу своих отцов. За оставление службы под какими бы то ни было предлогами устанавливались уголовные кары до смертной казни включительно. В статьях, относящихся к военной службе (res militaris), постоянно упоминаются самокалечение, отсечение пальцев, рук, ног, дезертирство, бродяжничество, разбойничество и им подобные методы избежания военной службы.
От 317 г. известен закон Константина, прикреплявший к государственному тяглу мастеров монетного дела (monetarii), одной из важнейших ремесленных корпораций Рима.
«Мастерам монетного двора надлежит всегда пребывать в своей профессии (monetarios in sua semper durare condicione oportet), и от этого состояния их не освобождают привилегии никакого другого состояния»2. Женщина свободного состояния, находящаяся в сожительстве с монетным мастером, должна немедленно оставить своего мужа, если она не желает лишиться «блеска своего положения» и «потерять украшение своей прирожденной свободы» (decus nativae libertatis). В противном случае, если она предпочитает объятия монетного мастера (complexus monetarii) своей свободе, она следует состоянию своего мужа, т. е. прикрепляется к цеху монетчиков3.
За оружейниками и монетчиками следовали профессии, связанные со снабжением города: булочники (corpus pistorum), строительные рабочие (fabri, fabri tignarii), рабочие по ремонту зданий, водопроводчики (aquarii), транспортники и т. д. — словом, все профессии, на которые возлагалось снабжение города4.
Высшее управление императорскими «фабриками» находилось в Риме. Во главе управления стоял начальник императорских канцелярий, имевший в своем распоряжении штат чиновников приблизительно в 400 человек, заседавших в канцеляриях разных наименований (officia). Из материалов можно заключить о постоянных злоупотреблениях, кражах и обманах, имевших место в императорских мастерских, и о массовом бегстве мастеров, рабов и крепостных. Для расследования преступлений на места снаряжались специальные комиссии, составленные из представителей различных канцелярий. «Настоящим предписываем, — гласит одна из конституций Феодосия, — ежегодно в определенное время посылать в пурпуровые красильни Финикии седьмого из канцелярии по приему тканей, шестого из канцелярии по сбору налогов и пятого из канцелярии регистрации с целью пресечь всякое преступление бдительностью чиновников, дрожавших за свое, тяжелым трудом зарабо-
тайное жалованье. За соучастие же в преступлении устанавливается штраф в 20 фунтов золота».
Закрепленные за государством профессии освобождались от всех или части общественных повинностей, «для того чтобы они имели досуг как для собственного усовершенствования в этих искусствах, так и для возбуждения интереса и обучения своих детей». В одной из статей Юстинианова кодекса перечисляются профессии, взятые на учет и пользующиеся льготами. Сюда входят: архитекторы, геометры, врачи, ветеринарные врачи, живописцы, литейщики, мраморщики, бронзовщики, ваятели, мастера музыкальных инструментов, золотых и серебряных дел мастера, мастера резной работы, зеркальщики, мастера по резьбе на слоновой кости, портные, стекольщики, керамисты, вышивальщики золотом, скорняки, сапожники, каретники, штукатуры, чеканщики монет, пурпуровщики, валяльщики, ткачи и др.2
Льготами пользовались также ученые философы, грамматики и ораторы, своим внешним видом отличающиеся от остальных граждан. «Всякий, уличенный в непристойном и наглом присвоении внешности философа (платье, борода, прическа), за исключением признанных сведущими авторитетами профессоров, должен быть выслан на свою родину»3,— гласит статья Юстинианова кодекса.
Несмотря на все угрозы и кары, прикрепленные к земле и повинностям колоны, ремесленники, рабы и вольноотпущенники часто покидали свои «места приписки» и устремлялись в города. Скопление людей в больших городах в конце Римской империи было так велико, что принимались даже специальные меры по очищению городов от лишних элементов.
«Лиц, не имеющих определенных занятий, — читаем в одной конституции Юстинианова кодекса конца V в., — следует помещать в работные дома, чтобы они зря не обременяли землю».
Тех же, кто не оказывал должного прилежания в работе, предписывалось безоговорочно изгонять из города. Каждый вновь прибывающий в город регистрировался у городских администраторов и по окончании того дела, ради которого он прибыл, немедленно покидал город и отправлялся на родину. В провинциях филиальные отделения квестуры следили за движением населения и назначали работу безработным.
«Всех, занимающихся бродяжничеством и нищенством и этим добывающих себе пропитание, необходимо тщательно осмотреть, установить качество их тела и силу их возраста. По этому распоряжению лентяи и люди, не заслуживающие сожаления вследствие слабости, если они принадлежат к сословию рабов, возвращаются в собственность того, кто настойчиво и прилежно их разыскивал. Свободнорожденные же навсегда отдаются в крепостную зависимость тех, кто указал и доказал их леность; сверх того, владельцам рабов предоставляется право жалобы на всех давших беглым рабам убежище или посоветовавшим им заняться нищенством»1.
С полной достоверностью невозможно установить, распространялась ли приписка только на ремесленников и торговцев, работавших на государство, или же она захватила всех вообще ремесленников и торговцев как государственных, так и частных предприятий. Вернее первое предположение. Полного закрепощения в Римской империи не было ни в городе, ни в деревне. Одновременно с крепостными земледельцами, мастерами и торговцами существовали свободные мелкие и средние производители, равно как до конца античности существовали свободные союзы и коллегии. В законодательных памятниках IV—V вв. имеются статьи, трактующие о ремесленных союзах, легальных и нелегальных соглашениях купцов, подрядчиков, хозяев мастерских и мастеров. Такова, например, статья Юстинианова кодекса от 473 г. (De monopoliis et de conventu negotiatorum... artificum ergolaborumque)2.