Военные перевороты в Риме периода Домината

Острый период гражданской войны начинается после смерти по­следнего представителя династии Северов Александра Севера, уби­того взбунтовавшимися солдатами во время рейнского похода. Причина непопулярности Александра Севера среди войска за­ключалась в его политике, направленной на повышение военной дисциплины, сокращение раздач, повышение престижа сената и привлечение на руководящие посты образованных гражданских чи­новников с высшим юридическим образованием. Во время германского похода издавна накопившееся недо­вольство прорвалось наружу и стоило жизни императору, его ма­тери и многим приближенным. Правление Севера Александра было последней попыткой сохранить режим принципата, установлен­ный Августом.

После Севера Александра следует серия чисто солдатских импе­раторов, совершенно порвавших с республиканскими традициями. Преемником Севера был провозглашен Максимин (235—238 гг.). Максимин происходил из Фракии (Maximinus Thrax), вырос в дерев­не, был земледельцем-пастухом. Завербованный в армию, Максимин поражал своих товарищей огромным ростом, необычайной силой и храбростью. О физических качествах Максимина ходили самые стран­ные слухи. Говорили, что он выпивает сразу целое ведро вина, съе­дает 40 или 60 фунтов мяса и т. д. Благодаря своей силе, росту, хра­брости и исполнительности Максимин стал известен Северу, пору­чившему ему командование навербованным из варваров легионом.

«Мой дорогой, любимый Максимин, — писал император,—я не поручаю тебе команду над старыми солдатами потому, что бо­юсь, что ты не сумеешь исправить застаревшие при других началь­никах пороки. Но ты имеешь новобранцев (tirones), которых ты должен воспитать в духе твоей доблести и выносливости; создай мне много Максиминов, в которых нуждается наше государство» (ut mihi multos Maximios rei publicae optabiles solus efficias)1.

Выдвинутый солдатами и действовавший прежде всего в их ин­тересах, Максимин встретил резкий протест со стороны сената, не признававшего власти нового императора — «варвара». В ответ на это последовали со стороны Максимина преследования, конфиска­ции и казни, которыми наполнено двухлетнее царствование Мак­симина Фракийца. Расправа была самая беспощадная. Одних рас­пинали на крестах, других зашивали в шкуры убитых зверей, тре­тьих забивали до смерти дубинами и т. д. «Никогда еще на земле,— возмущается составитель биографии Максимина, — не было более дикого зверя (neque enim fuit cnidelius animal in terris). Фракиец не терпел около себя ни одного знатного человека...»2.

Совершенно противоположной политики Максимин держался в отношении войска, которое он ублажал, освобождал от работ, хорошо снабжал и перед которым всячески заискивал.

Большие граты на войско и походы заставляли Максимина прибегать к частым конфискациям имуществ знати и храмовых со­кровищ, отбирать запасы городов и повышать налоги1. Все это вы­зывало недовольство не только высших, но и низших классов, страдавших от фискальной политики фракийца. На этой почве по­всюду происходили восстания, самым значительным из которых было восстание в римской Африке. Раздраженные поборами про­куратора Максимина, местные посессоры составили заговор, во­оружив рабов и колонов, убили прокуратора и его приближен­ных и провозгласили императором африканского проконсула Гор- диана. сторонника сенатского режима. Вопреки своему желанию, престарелый Гордиан, происходивший из старинного римского рода, восходившего к Гракхам, уступил настойчивым требовани­ям заговорщиков и принял императорство2.

В Риме избрание Гордиана было встречено с неописуемой радо­стью3. Сенат тотчас же объявил Максимина и его сына врагами оте­чества, разослав по всем провинциям приказы о низложении Мак­симина: «Сенат и римский народ, освобожденные от дикого зверя (tristissima belua) нынешними принцепсами (Гордианом и его сы­ном), шлют свой привет проконсулам, легатам, командирам частей (ducibus), трибунам, магистратам, отдельным общинам и муници­пиям, городам, поселкам и лагерям. О помощью богов мы призна­ли верховным главой государства проконсула Гордиана, одного из наиболее уважаемых и почитаемых сенаторов. Ваш долг совмест­но с нами принять необходимые меры для спасения государства, дня защиты от чудовища и преследования как его самого, так и его со­общников... Максимин вместе с его сыном объявляются врагами отечества (hostes, hostes, qui eos occiderit, praemium merebitur).

Правление Гордиана I и его сына Гордиана II продолжалось недолго. Оба императора пали в битве с нумидийским легатом. Тог­да сенат провозгласил императорами двух сенаторов, к которым, по желанию войска, был присоединен внук Гордиана I, будущий им­ператор Гордиан III. Между тем Максимин двинулся из Германии, где он тогда вел войну, к Альпам, перешел их и приступил к осаде города Аквилеи. Но так как город был хорошо укреплен и обес­печен продовольствием, осада пошла неудачно. Про­должительность осады разлагающе действовала на осаждавшую армию, страдавшую от недостатка про­довольствия и начинавшую роптать, что вызывало гнев легко возбуждавшегося фракийца. Волнения пе­решли в открытый бунт, во время которого погиб Максимин и его сын.

После Максимина императором становится Горди- ан III (238—244 гг.), выдвинутый преторианцами, за которым следует целая серия импера­торов. В 244 г. Гордиана, павшего от руки заговорщика, сменил Филипп Аравитянин (Marcus Iulius Philippus, 244—249 гг.), выдвинутый восточны­ми легионами во время войны с пер­сами. После этого сменяется ряд им­ператоров, одним из которых был им­ператор Галлиен. (260—268 гг.), сын императора Валериана, взятого в плен персами и там умершего. Правление Галлиена представляет высшую точку распада Римской империи, разлагав­шейся на свои составные части. Тяго­тившиеся гегемонией Рима провинции (Галлия, Египет, Азия, Испания и Ил­лирия) объявляют себя самостоятель­ными империями, выдвигая в качестве императоров командиров расположен­ных в них воинских частей. Это был период «тридца­ти тиранов» (triginta tyranni)1, правивших в различных частях Римской империи.

В Риме атмосфера при Гордиане III продолжала ос­таваться весьма тревожной до тех пор, пока началь­ником преторианцев не был назначен Гай Фурий Ти- меситей. Этот человек начал свою служебную карье­ру еще при Каракалле. При Максимине он сумел за­служить доверие императора беспощадным собирани­ем налогов с Малой Азии. Тимеситей уцелел после падения фракийца и при Гордиане попал в начальники гвардии. По-видимому, его выдвинули на этот пост сами преториацы как сподвижника Максимина. Получив власть, Тимеситей сумел навести некоторый порядок в Риме. Это был очень образованный и вместе с тем твердый человек, ловкий дипломат, которому удава­лось искусно лавировать между сенатом и армией, под­держивая хорошие отношения с обеими сторонами. В 241 г. он женил молодого императора на своей дочери и стал таким образом чем-то вроде регента.

Положение на восточной границе тем временем стало очень опасным. Персидский царь Сапор еще при Максимине захватил Месопотамию, а теперь гро­зил столице Сирии Антиохии. В 242 г. Тимеситей вместе с императором отправился на Восток. По до­роге туда, на Дунае, римские войска нанесли пора­жение дакийскому племени карпов, опустошавшему провинцию Мё- зию, и отбросили его за реку. В Си­рии первое время военные опера­ции также шли удачно для римлян: им удалось завоевать Карры и Ни- сибию в Северной Месопотамии. Но в этот момент Тимеситей умер от какой-то желудочной болезни (носились слухи, что его отрави­ли). Новый префект преторианцев Марк Юлий Филипп был сыном од­ного арабского шейха. Опираясь на восточные элементы армии, он за­думал устранить Гордиана. Для этого Филипп через своих агентов вызвал затруднения в снабжении ар­мии продовольствием, искусствен­но задерживая транспорты. Среди недовольных солдат усиленно распускались слухи, что во всем виноват неспособный Гордиан. Вспыхнул мятеж, император был убит, а Филипп выбран на его место (244 г.). Чтобы скрыть свою роль убийцы, Фи­липп приказал воздвигнуть Гордиану грандиозный надгробный памятник на берегу Евфрата, а его само­го причислить к сонму богов. Сенат и провинции признали ставленника восточных легионов.

На трон цезарей сел романизованный араб. За­ключив мир с персами, Филипп прибыл в Рим. Важ­нейшие посты в государстве он передал своим род­ственникам: сына Филиппа сделал соправителем (ав­густом), брата Приска поставил во главе сирийских войск, а тестя Севериана назначил правителем Мё- зии и Македонии. С сенатом Филипп старался под­держивать хорошие отношения. На его правление приходится год, который римляне считали тысячным годом основания Рима. Этой юбилей был отпраздно­ван с большим блеском (20 апреля 248 г.).

Однако внутренняя и внешняя обстановка в им­перии отнюдь не располагала к праздничному наст­роению. На Востоке Приск вызвал всеобщее недо­вольство методами своего управления, в частности суровым взиманием податей. Вспыхнуло восстание, выдвинувшее императором некоего Иотапиана. Прав­да, это движение было скоро ликвидировано, но на смену ему пришли новые события.

Дунайская граница империи становилась все более и более угрожаемой. Карпы произвели новое нападе­ние, но с ними справился сам император. Гораздо страшнее оказались готы. Еще задолго до этого они по­явились на северных берегах Понта, а теперь продвинулись вплотную к Дунаю. От них откупались ежегодны­ми платежами, но, победив карпов,

Филипп отказался платить. Готы при­шли в движение. Римская армия, сто­явшая в Мёзии и предназначенная ох­ранять границу от варваров, вместо этого вступила с ними в контакт и от­крыла границу. Готы, карпы и другие племена в количестве 30 тыс. человек перешли Дунай у его устья и вторг­лись в Нижнюю Мёзию. Город Макри- анополь оказал варварам отчаянное сопротивление, задержавшее их про­движение вперед. В конце концов от готов и их союзников удалось отку­питься крупной суммой, и они, нагру­женные добычей, вернулись восвояси.

Солдатам, открывшим границу и вместе с варварами опустошавшим Мёзию, предсто­яло теперь суровое наказание. Не дожидаясь этого, они восстали и провозгласили императором просто­го центуриона Марина Покациана. Филипп не риск­нул сам отправиться против мятежников и послал вместо себя сенатора Гая Деция Траяна с большим войском. Деций, хотя сам был родом из Паннонии, принадлежал к высшим кругам римского общества. Это был суровый римлянин старого закала, поклон­ник староримских традиций. Раньше он служил на­местником в Мёзии; тамошнее население и армия хо­рошо знали его. Посылка Деция на усмирение вос­стания была огромной политической ошибкой Фи­липпа, за которую он поплатился жизнью.

Когда мятежники узнали о приближении армии Де­ция, бороться с которой было бы бесполезно, они по­шли на рискованный, но остроумный способ избавить­ся от наказания: они убили Марина и провозгласили императором Деция. Источники говорят, что Деция за­ставили принять императорский сан насильно, под уг­розой смерти, так как он категорически отказывайся из­менить своему государю. В какой степени этот отказ был искренен, а не являлся только искусно разыгран­ной комедией, — мы не знаем. В практике Империи от­казываться от предлагаемой власти считалось призна­ком «хорошего тона». Во всяком случае, Деций в каче­стве императора стал во главе армии и двинулся в Ита­лию. Пограничные крепости — Аквилея и Конкордия — открыли ему ворота. Филипп лично выступил против претендента на трон, оставив сына в Риме. В Северной Италии он был разбит, заперт в Веро­не и там погиб. Филиппа Младшего убили преторианцы, узнав о по­ражении его отца (249 г.).

Император Деций (его полное имя Гай Мессий Квинт Траян Деций Ав­густ) правил только два года. Поло­жение в Империи с каждым годом ста­новилось все более трудным, кризис вступал в новую фазу. На Рейне и Ду­нае шла усиленная концентрация вар­варских племен и в огромной степени возрастал их напор на границы. В провинциях все чаще и чаще вспыхи­вали восстания и появлялись «узурпа­торы». Возрастала активность соци­альных низов — рабов и колонов. На почве общего разорения и истощения, как когда-то при Марке Аврелии, вспыхнула страшная чума, занесенная из Египта. Она свирепствовала в Империи целых 15 лет, унеся массу жертв. Новые опасные симптомы по­явились и в области духовной жизни. Крушение рим­ского общества выражалось в распаде старых верова­ний, старой римской религии, которая когда-то цемен­тировала римскую общину. Вместо нее появляется масса новых религиозных представлений, занесенных главным образом с Востока: египетский культ Озири­са и Изиды, культ персидского Митры, германского Донара, сирийского бога Солнца, наконец христиан­ство. Все эти новые религии были известны Риму и раньше, но только теперь началось их победное ше­ствие. Здесь в религиозной форме выступала вражда к Риму провинций и варваров, ненависть угнетенных к угнетателям. Особенно опасным казалось правящим группам христианство, которое целиком отвергало римских богов, требовало от верующих отказа от культа императора, отрицало государственную служ­бу и т. д. Вот почему при Деции христиане подверг­лись первому большому преследованию.

Сознавая непрочность центральной власти, Деций назначил соправителями обоих своих сыновей — Геренния Эгруска и Гостилиана. С сенатом у него были наи­лучшие отношения. Деций восстановил в новом виде старую республиканскую должность — цензуру, вы­брав цензором наиболее вы­дающегося и уважаемого се­натора Лициния Валериана.

По идее императора Валери­ан должен был явиться его заместителем по граж­данским делам, д ля чего ему бьши предоставлены весьма широкие полномочия: право опубликования новых зако­нов, суд над должностными лицами, установление новых налогов и пр.

По-видимому, создание цензуры должно было явить­ся только первым шагом в сторону крупных государст­венных реформ, задуманных Децием. Но события разру­шили в зародыше все эти планы. Правда, два восста­ния, вспыхнувшие в Галлии и в самом Риме (в римском вос­стании, насколько можно су­дить из отрывочного замеча­ния одного нашего источни­ка, принимали участие го­родские низы), бьши скоро подавлены. Но положение на Дунае стало таким катастро­фическим, что Деций вместе с Гереннием Этруском дол­жен был спешно от­правиться туда. Готы под предводительст­вом своего вождя Книвы сно­ва перешли через Нижний Дунай и вторглись в Мёзию. Первое сопротивление ока­зал им легат провинции Гай Требониан Галл под стенами г. Новы, расположенного на Дунае. Но огромная масса готов, численностью око­ло 70 тыс. человек, лавиной катилась вперед и остано­вилась только под стенами г. Никополя, лежавшего между Дунаем и Балканскими горами (Гемом). Варва­рам через горные проходы удалось проникнуть в пло­дородную Фракию. Наместник провинции Люций Приск собрал большие силы в укрепленном Филиппополе. Важно было про­держаться до появления Деция, который форсиро­ванными маршами подхо­дил с запада. Попытки го­тов взять Филиппополь штурмом оканчивались неудачами. Зато вся ок­ружающая местность пы­лала в огне пожаров.

Наконец появился Де­ций. Готы неожиданно на­пали на утомленную рим­скую армию и рассеяли ее. Приск под тем предло­гом, что Деций погиб, за­вел тайные переговоры с готами, обещая им сдать город, если они признают его императором. Согла­шение было заключено, Филиппополь был беспо­щадно разграблен (гово­рят, что при этом погиб­ло 100 тыс. жителей), но Приску стать императо­ром не удалось. Деций был жив и собирал на Ду­нае новую армию. Он предполагал напасть на готов, когда они, обреме­ненные добычей, станут возвращаться домой.

Решительная битва произошла к северу от Никополя. В одной из первых стычек пал сын Деция Геренний Этруск. Готы построились тремя линиями, причем третья была защищена болотом. Римским войскам удалось прорвать две первые линии, но при форсировании бо­лота Деций погиб. Тело его не удалось найти (251 г.).

В армии ходили слухи, что виновником гибели Деция был Требониан Галл. Он будто бы заранее ус­ловился с готами и заманил императора в болото, указав ему неправильный маршрут. Насколько вер­ны эти слухи, мы не знаем. Во всяком случае, в эту минуту среди римских полководцев Галл являлся на­иболее заслуженным и ближе всего стоявшим к Де- цию. Поэтому нет ничего удивительного, что армия немедленно провозгласила его императором.

Соправителями Галл сделал своего сына Волузи- ана и сына Деция Гостилиана (последний, впрочем, скоро умер от чумы). С готами Галл заключил не слишком почетный мир, позволив им уйти с добычей и, кроме этого, обязавшись ежегодно уплачивать что- то вроде жалованья. Два года спустя готы снова перешли Дунай. Пра­витель Нижней Мёзии Марк Эмилий Эмилиан нанес им сокрушительное поражение, по случаю чего сол­даты объявили его императором. Галл не сумел организовать защиту Италии. Вой­ска Эмилиана без всякого сопротивления дошли поч­ти до Рима. Только здесь встретили их Галл и Волу- зиан, но потерпели поражение и оба погибли (253 г.). Однако и Эмилиану удалось продержаться не больше 4 месяцев. Против него выступил бывший «цензор» Деция, 63-летний Публий Лициний Вале­риан, командовавший войсками в Реции. Еще до того как он прибыл в Италию, Эмилиан был убит собст­венными солдатами (лето 253 г.).

С воцарением Валериана и его сына и сопровите- ля Публия Лициния Галлиена положение централь­ной власти как будто упрочивается. По крайней мере, Галлиен удержался на троне 15 лет, вплоть до 268 г. Однако это вовсе не означало укрепления власти во­обще. Наоборот: время правления Валериана и Гал­лиена — высшая точка кризиса III в., выступающего в своеобразном сочетании восстаний, солдатских бунтов, «узурпаций» и варварских нашествий. Если тем не менее Галлиен продержался на троне 15 лет, то это произошло потому, что Империя в это время фактически распалась на части, и центральная власть перестала интересовать провинции. Галлиен благо­даря своим блестящим военным способностям нано­сил одно поражение за другим провинциальным узур­паторам. Но это нисколько не отражалось на общем положении вещей: вместо одного узурпатора появ­лялось два новых. Некоторые из них прочно сидели на местах, превратившись в самостоятельных провин­циальных императоров, которым, в сущности, не было дела до Рима. Да и центральная власть иногда оставляла их в покое, понимая, что с ними все равно не справиться.

Чем шире развертывалась гражданская война, тем сильнее делался натиск варваров на границы. Поэто­му Валериан, старый и опытный полководец и адми­нистратор, решил децентрализовать управление. Ос­тавив на Западе Галлиена со всеми правами и полно­мочиями августа, он сам поехал на Восток, в Анти­охию, чтобы на месте организовать защиту. Так про­изошло первое разделение империи на две части — западную и восточную.

Обстановка на Востоке была крайне напряжен­ной. Все юго-восточное побережье Понта вплоть до Трапезунда было разграблено пиратами. Готы на су­дах напали на Малую Азию. Халкедон, Никомедия, Апамея, Пруса и другие прибрежные города попали им в руки. Только разлив рек остановил их дальней­шее продвижение.

Валериан из Антиохии двинулся на помощь Ма­лой Азии. Но чума, свирепствовавшая в римском войске, заставила его вернуться назад. Опаснее была угроза персидского завоевания1. Еще до прибытия Ва­лериана на Восток конница персов вторглась в Си­рию и дошла до Эмесы. Жители города под предводительством одного жреца нанес­ли персам поражение и вынудили их к отступлению. После этого жрец под именем Урания Антони­на был провозглашен императо­ром, но, по-видимому, еще до приезда Валериана Эмесская «империя» развалилась.

Валериан попытался вытес­нить персов из Месопотамии, но под Эдессой потерпел поражение и был вынужден пойти на мирные переговоры. Шапур I потребовал личного свидания с императором. Во время этого свидания Валери­ан был захвачен персами в плен (260 г.). Легенда гласит, что пове­литель Рима должен был в качест­ве раба персидского царя подстав­лять свою спину каждый раз, ког­да тот садился на коня.

После этого страшного удара, нанесенного римскому пре­стижу, персы захватили столицу Сирии, богатую Антиохию. Рас­сказывают, что неприятельская конница с такой быстротой при­близилась к городу, что значи­тельную часть населения застала в цирке. Здесь множество народа погибло под персидскими стрела­ми. Затем наступила очередь Це­зарей. Этот город, расположен­ный в восточной части Малой Азии, попал в руки персов бла­годаря измене. Не известно, как далеко в глубь полуострова уда­лось бы продвинуться персидской коннице, если бы не подоспел римский полководец Каллист. Он нанес поражение персам и погнал их обратно в Сирию. Когда они переправлялись через Евфрат, на них напал правитель г. Пальми­ры Публий Септимий Оденат. Персы, обремененные добычей и огромным количеством пленных, были разбиты наголову. После этого Сирия надолго избавилась от их вторжений.

Но зато аламаны и другие племена через Альпы вторглись в Италию. Страшная опасность грозила са­мому Риму. Войск в Италии поч­ти не было. Тогда сенат был вы­нужден пойти на крайнюю меру: раздать оружие городскому насе­лению. Таким путем удалось со­ставить довольно большую ар­мию. Но аламаны с богатой добы­чей уже повернули обратно. В до­лине По их встретил и разбил Гал- лиен, спешно прибывший с Рейна (256 г.).

При Галлиене от Рима отло­жилась Галлия, выдвинувшая собственных императоров По­стума и Тетрика, в Иллирии ут­вердился Авреол, в Египте — Эмилиан, на Востоке — пальмир- ский князь Оденат и его жена Зи­новия, возводившая свой род к Клеопатре, и др. В Сицилии в эти годы произошло большое восста­ние колонов и рабов, сравнивае­мое с «сицилийскими восстания­ми» II в. до н. э.

Вначале разразилось восста­ние легионов в Мёзии и Панно- нии, выдвинувшее императором наместника Паннонии Ингенуя. Полководец Галлиена Авреол разбил мятежников при г. Мурсе. Ингенуй был убит во время бег­ства своими собственными тело­хранителями. Галлиен вернулся в Италию, но в Паннонии опять вспыхнул мятеж во главе с новым претендентом, знатным сенато­ром Регалианом. Ему удалось продержаться достаточно долго для того, чтобы укрепить Панно- нию и Мёзию против надвигав­шихся сарматов. До нас дошли даже монеты Регалиана. В конце концов и этот узурпатор был раз­бит Галлиеном.

Для защиты Рейна Галлиен оставил полководца Кас- сиания Латания Постума. Это был выходец из низов, благодаря своим способностям и энергии дослуживший­ся до высших чинов в армии. Охране Постума Галлиен поручил своего молодого сына Валериана. Но у Вале­риана был еще второй опекун — префект преторианцев Сильван. Между обоими опекунами начался спор из-за дележа добычи, захваченной у аламанов. Сильван, сидев­ший вместе с Валерианом в Кельне, потребовал, чтобы добыча была доставлена ему. Раздраженные этим солда­ты восстали и осадили Кёльн, требуя выдачи Сильвана и Валериана. Осажденные, которым грозила неминуемая гибель, выдали сына императора и его опекуна. Оба они были убиты солдатами, которые затем провозгласили Постума императором (259 г.).

Так началось движение, сначала носившее воен­ный и местный характер, но очень скоро переросшее в общее восстание Галлии, Испании и Британии про­тив Рима. Центром его стала Галлия, превратившая­ся во главе с Постумом в самостоятельное государ­ство, которое существовало более 10 лет, удачно от­бивая все нападения Рима. Постум перенес свою сто­лицу в Августу Треверов (Трир). Форма нового го­сударства целиком подражала римскому образцу, но содержание его было несколько иным. Постум создал галльский сенат, должностных лиц (консулов и др.) и сам принял полную титулатуру римских импера­торов. Армия состояла главным образом из галлов. Но наряду с ними Постум широко принимал туда аламанов и франков. Это сразу же благоприятно от­разилось на рейнской границе, нападения на которую со стороны германцев почти совершенно прекрати­лись. Британия и почти вся Испания признали ново­го императора.

Объединение западных провинций и укрепление их внешнего положения быстро сказались на эконо­мике: вновь начались торговые сношения между го­родами, улучшилось качество монеты и т. п. Говорят, что когда Галлиен, отчаявшись сломить военные силы Постума, предложил ему решить спор еди­ноборством, тот ответил: «Я не гладиатор, я спас до­веренные мне провинции и был избран императором самими галлами».

Когда Валериан попал в плен к персам и едино­личным правителем империи сделался Галлиен, сол­даты ожидали подарков, как при всякой смене прави­телей. Однако императорская казна была пуста, про­винции частью потеряны, частью разорены, и солда­там пришлось разочароваться. Из-за этого вспыхнул новый мятеж в Сирии, пытавшийся посадить на при­зрачный трон римских императоров хромого стари­ка Фульвия Макриана, военного казначея в г. Само- сате (261 г.). Касса, находившаяся в его руках, была единственной причиной его возвышения. Макриан, не будучи в состоянии лично руководить военными опе­рациями, взял в соправители двух своих сыновей: Юния Макриана и Квиета. К движению примкнул и известный нам полководец Каллист. Оба Макриана через Малую Азию двинулись в Европу, а Квиет и Каллист остались в Эмесе, поддерживая спокойствие в тылу нового эфемерного государства. Макрианы пе­реправились через Босфор около Византия и пыта­лись действовать против фракийских войск Авреола, остававшегося пока верным Галлиену. Но при пер­вой же неудаче армия Макрианов выдала их против­нику. Отец с сыном были казнены.

Тем временем макрианов полководец Пизон, дей­ствовавший в Греции, потерпел поражение от пол­ководца Галлиена Валента. По этому случаю солдаты провозгласили Валента императором, но сейчас же убили. Теперь настала очередь Авреола попытаться захватить власть. Галлиен был занят по горло борь­бой с Постумом, и момент казался самым подходя­щим. Таким образом, в Иллирии появился очередной император — Авреол. Галлиен, узнав о новом мяте­же, поспешно покинул Галлию и бросился в Илли­рию. Там ему удалось довольно скоро добиться по­корности от Авреола, после чето Галлиен снова при­нялся за борьбу с Постумом.

Известие о гибели Макриана вызвало новую узур­пацию в Египте (имя претендента нам не известно), бы­стро ликвидированную полководцем Галлиена Феодо- том. Однако еще оставались Квиет и Каллист, сидев­шие в Эмесе. Против них выступил пальмирский Оденат, объявивший себя на стороне Галлиена. Оба узур­патора были осаждены в Эмесе и погибли (262 г.).

Формальное признание Оденатом власти римско­го императора, гарантируя его от нападения с Запа­да, развязывало ему руки на Востоке. Фактически Галлиен ничего не мог с ним сделать и вынужден был признать Одената «полководцем Востока». Пальми­ра, прежде небольшой город, лежавший в Восточной Сирии, на границе с пустыней, сильно разбогатела и выросла к середине III в. Посредническая торговля между Средиземным морем и Месопотамией была главным источником благосостояния города. Граж­данские войны первой половины столетия совершен­но ее не затронули. Мы уже видели, как удачно вое­вал Оденат против непобедимого Шапура I.

Но это было только началом пальмирского могу­щества. В 262 г. Оденат вновь выступил против пер­сов. Его войска заняли Месопотамию и разбили Ша­пура I под Ктесифоном. Гарем «царя царей» и часть его казны достались победителям. После этого под властью Одената объединились Сирия, Месопотамия, южная часть Малой Азии, Финикия и Северная Ара­вия. Таким образом, на западе и на востоке империи образовались сильные самостоятельные государства.

262-й год вообще был трудным годом для Галлие­на. Страшное землетрясение разрушило города Ма­лой Азии. В Италии свирепствовала чума. Маври­танские племена вторглись в Нумидию. Готы, скифы и сарматы снова появились на Балканском полуост­рове. Они опустошили Фракию и Македонию. С моря был разграблен Эфес в Малой Азии. В Визан­тии восстал гарнизон. Солдаты перебили всех бога­тых и знатных людей в городе, пустив в раздел их имущество. Галлиен, находившийся в это время на Дунае, быстро подошел к Византию и осадил его. Так как взять неприступные стены города было почти не­возможно, то Галлиен предложил восставшим всту­пить в переговоры. Когда безоружные солдаты вышли за город, Галлиен приказал окружить их и перебить.

Катастрофическое положение, сложившееся в Империи к началу 60-х гг., заставило Галлиена пой­ти на ряд важных реформ. Главная задача состояла в том, чтобы сохранить армию для центральной влас­ти. Галлиен попытался это сделать, привлекая к себе армейскую верхушку. Для этой цели была создана новая военная знать в виде особого корпуса импера­торских телохранителей. Они получили почетное название protectores divini lateris («защитники боже­ственной груди») и комплектовались из офицерства. По идее Галлиена этот офицерский корпус должен был служить его главной опорой. Из него вербова­лось и высшее имперское чиновничество. Одновре­менно с этим сенаторам была запрещена военная служба и тем самым закрыта административная дея­тельность.

Большое значение для будущего имела реорганиза­ция армии, проведенная Галлиеном и направленная на усиление конницы. Из иллирийцев, мавров, сирийцев и германцев были созданы крупные массы отборной кавалерии, которая могла быть противопоставлена как за­рубежным варварам, так и мятежным солдатам. Весь этот комплекс реформ Галлиена, продолженных и развитых его преемниками, означал не что иное, как победу армии, не солдатских ни­зов, как было при Максимине, а ар­мейской, в значительной своей части также варварской верхушки. Ставка Галлиена на армейские верхи не исключала широкой дема­гогической политики по отношению к рядовой солдатской массе. Когда в 263 г. в Риме справлялось 10-летие восшествия Галлиена на престол, это превратилось в грандиозный солдат­ский праздник. Во всяком случае, реформа Галли­ена несколько укрепила армию. Это дано возможность проводить энергич­ные действия против Галлии. В 264 г. Галлиен послал против Постума сво­его старого и лучшего полководца Авреола. Но последний, один раз уже изменивший Гат- лиену, теперь, по-видимому, готовил новую измену и действовал против галлов крайне вяло. Тогда в Галлию отправился сам император и, несмотря на то, что на сто­рону Постума перешел один из римских полководцев Викторин, нанес галлам несколько поражений.

Это послужило началом конца для Постума. Во­енные неудачи обострили борьбу в его армии между римскими и галльскими элементами. Римские легио­ны восстали под руководством Корнелия Ульпия Лелиана. Постуму удалось подавить восстание, но вско­ре он был убит своими же солдатами, раздраженными тем, что он запретил им грабить г. Могонтиак (268 г.). В это время Восток после побед Одената над Ша- пуром 1 пользовался относительным спокойствием. Однако около 266 г. пальмирский властитель пал от

руки одного из своих родственников. Весьма возмож­но, что этот дворцовый переворот был произведен не без участия Рима. Но заговорщики просчитались: ру­ководящие круги пальмирского общества их не под­держали. Убийцы были схвачены и казнены, а во гла­ве государства встала жена Одената Зенобия в каче­стве регентши своего сына Вабаллата. Зенобия была образованной и талантливой женщиной. Под ее уп­равлением Пальмира достигла еще большего процветания, чем при Оденате. В течение нескольких лет все попытки Рима ликвидировать не­зависимость Пальмиры оказались тщетными. Только второму преем­нику Галлиена Аврелиану удалось подчинить восточное государство.

«В заключение всех вышеописан­ных бедствий и потрясений, —повест­вует биограф Галлиена Требеллий Поллион, — как будто весь мир вос­стал против нас, в Сицилии разрази­лась почти что рабская война (quasi... bellum servile). Разбойничьи банды рассыпались по всему острову и лишь с трудом могли быть усмирены»1.

Внутри государства кипела клас­совая борьба, провинции отделя­лись, границы оставались незащи­щенными, через них прорывались варвары.

Параллельно с этим за предела­ми Римской империи в «варварском мире» происходил противополож­ный процесс образования госу­дарств и племенных федераций. На северной рейнско-дунайской границе образовались сильные феде­рации германских племен: маркоманнов, франков, аламанов и готов, захвативших Галлию, Британию и Испанию. Несметная орда готов, по преданию, более 300 тыс. взрослых воинов, со множеством повозок, женщин и детей надвигалась на Балканский полуос­тров. Готы вступили во Фракию, заняли Македонию и разграбили Афины.

В 267 г. припонтийские варвары — герулы, готы, скифы, сарматы — начали новый грандиозный набег на Малую Азию и Балканский полуостров. Огром­ный флот из 500 судов напал на Византий. Город был взят, но через некоторое время войска, посланные Галлиеном, выбили из него варваров, а затем римский флот нанес им поражение на море. Однако варвары отнюдь еще не были разгромлены. Усилившись но­выми пополнениями, они прошли Геллеспонт, захва­тили северные острова Эгейского моря и высадились на Балканском полуострове. Большая часть Греции была разграблена. Старые центры античной культу­ры — Афины, Коринф, Аргос, Спарта, Элевсин — попали в руки варваров. Не получая помощи с Запа­да, имущее население греческих городов начало со­ставлять отряды самообороны. Один такой отряд, набранный из афинской знатной молодежи, под руководст­вом историка Дексиппа, разбил часть готов под стенами Афин.

Наконец, появился римский флот. Варвары отступили в Беотию, а затем через Эпир и Македонию направились во Фракию. Здесь их догнал и разбил Галлисн, явившийся на помощь. Но значительная часть варваров отступи­ла к Понту, так как Галлиен был вы­нужден прекратить преследование и спешно вернуться на Запад: Авреол, оставленный им для защиты долины По от галлов, поднял новый мятеж. Военные способ­ности Галлиена, опиравшегося на реформированную армию, и на этот раз дали ему возможность одержать верх над узурпатором. Авреол был разбит и заперт в Медиолане. Галлиен начал осаду города.

Здесь-то неутомимый император, в течение 15 лет отчаянно боровшийся за спасение рабовладельческо­го Рима, и нашел свой конец. Несмотря на крупные способности полководца и государственного деяте­ля, он не смог довести дело до конца. Задача была слишком сложна и не по силам одному человеку. Гал­лиен изнемог в борьбе. Последние годы своей жизни он, один из наиболее культурных людей эпохи, друг знаменитого философа Плотина, все более и более стал предаваться кутежам и грязному разврату. Не­которая неустойчивость и легкомыслие, которые все­гда были в его натуре, стали проявляться теперь в опасных формах.

Среди высшего офицерства армии, осаждавшей Милан, созрел против него заговор. Во главе его сто­яли префект претория Гераклиан, полководцы Мар- циан и Аврелиан, начальник иллирийской конницы Кекропий и Марк Аврелий Клавдий, иллириец по происхождению, один из способнейших и старейших полководцев, любимец Галлиена. Однажды ночью заговорщики подняли ложную тревогу, сообщив им­ ператору, что Авреол якобы произвел вылазку. По­луодетый Галлиен вскочил на коня и бросился навст­речу предполагаемому врагу так быстро, что охрана не успела за ним последовать. В искусственно под­нятой суматохе один из заговорщиков нанес Галлиену смертельную рану. Умирая, он назначил своим преемником Клавдия, не подозревая об его участии в заговоре (март 268 г.). Солдаты, среди которых Гал­лиен пользовался большой популярностью, в первый момент возмутились и потребовали выдачи убийц.

Однако посредством соответствую­щей агитации и денежных раздач их удалось быстро успокоить.

Одновременно с готами на азиат­ские провинции нахлынули скифские племена, сметавшие на своем пути встречавшиеся им города и селения и распространявшие заразные болезни. Восточные провинции — Ахайя, Ил­лирия, Египет, Галлия, Британия — словом, большая часть провинций отложились от Рима. Рим находился во враждебном кольце. К внешним потрясениям при­бавлялись еще внутренние: чума, землетрясение и го­лод, свирепствовавший во всей Империи.

Таково было состояние Римского государства в правление Галлиена. Положение римского императо­ра в этот период достаточно выразительно охаракте­ризовал один из претендентов на цезарский трон: «Зна­ете ли вы, что это за несчастье — императорская власть? Над вашей головой постоянно висят меч и кин­жал. Приходится бояться даже собственной стражи, не доверять своим друзьям, ни одно блюдо не достав­ляет удовольствия, ни одно путешествие не предпри­нимается ради почета, ни одна война не ведется соглас­но разумному расчету. Потому, провозглашая импе­ратором, вы вовлекаете меня в неизбежную гибель».