Социальная политика промышленных предприятий
Угольная промышленность первой прошла преобразования в рамках государственной программы реструктуризации. Структурная перестройка в угольной промышленности проходит заключительную стадию. В настоящее время в отрасли действует 184 угледобывающих предприятий, полностью закрыт Кизеловский бассейн, 85% убыточных шахт Подмосковного бассейна, 83% - Приморья. Всего в стадии ликвидации в настоящее время 177 угледобывающих предприятий. Более 60% угольяых предприятий приватизировано; в ближайшее время в частные руки перейдут оставшиеся эффективно работающие угольные компании. Угольная промышленность переходит к бездотационному функционированию, что "в конечном итоге и являлось целью реструктуризации, так как затраты государства на ее поддержание были значительными.
Закрытие угольных предприятий осуществлялось в рамках реализации Программы реструктуризации угольной промышленности России1 с целью создания эффективных угольных компаний на основе рентабельного угледобывающего производства, закрытия неперспективных, опасных и особо убыточных предприятий.
Перспективными регионами определены Кузнецкий угольный бассейн, КАТЭК, Восточная Сибирь, Дальний Восток; стабильными регионами - Печорский угольный бассейн, Восточный Донбасс; неперспективными регионами - бассейны и месторождения Урала, Подмосковный угольный бассейн, в которых реструктуризация ориентирована в основном на закрытие угольных предприятий.
При непомерных железнодорожных тарифах на перевозку угля и среднегодовой температуре в стране минус 5 градусов, социальная и экономическая целесообразность диктует сохранение добычи угля в местных бассейнах для собственных нужд (если не научились использовать уголь и как рыночный товар).
Жизнеспособность территориального социального образования зависит от наличия и величины финансовых потоков, проходящих через территорию и дающих силу для развития и воспроизводства. Однако тенденции последних лет показывают "уход" денег с территорий через создание корпораций, холдингов и ФПГ, имеющих управляющую компанию в другом регионе, чаще всего в столице. Первая волна собственников из угольной отрасли осознавала свою ответственность за людей, работающих на предприятии, и их семьи, т. е. население территориального социального образования. Вторые собственники, как правило, заинтересованы в увеличении финансового потока с угольного рынка, а не в развитии производства и населения, т. к. чаще всего представлены деловыми московскими структурами.
Данные по угольной отрасли, опубликованные журналом "Коммерсант - Власть"1 наглядно отражают эту тенденцию.
Угольная промышленность СССР представляла собой огромное богатство, расположенное, в основном, в малых городах и поселках. Каждое производственное объединение имело полный комплекс оздоровительных, рекреационных зон и организаций, снабжение шахтерских городов в условиях дефицитной экономики было сравнительно благополучным. Это богатство в ходе акционирования и приватизации продано.
Предполагалось в результате приватизации "получить хозяина". Исследования показывают, что среди рабочих, специалистов, части руководителей исчезли группы реальных хозяев производства (т. е. люди с хозяйской мотивацией), появились элементы хаоса на производстве, возросло недоверие и подозрительность между руководителями и рабочими.
Период глобального экономического переустройства в стране привел к изменению социально-экономического положения больших групп населения. Переход от распределения топливных ресурсов к работе в условиях конкурентного угольного рынка потребовал от предприятий и работников адекватного реагирования. Представляет интерес выявление закономерностей изменения социального положения, жизненных установок, позиций шахтеров при изменении рыночной среды (на основании отечественного и зарубежного опыта преобразований в угольной промышленности).
Имеют место следующие закономерности:
- Переход отрасли из работы в одной системе (плановой) в другую (рыночную) сопровождается кризисом. На первом этапе кризис адекватен инновационному процессу (сначала - хуже, чем было), затем его можно целенаправленно использовать как инновационный процесс на проведение необходимых преобразований на предприятии (в отрасли), на территории.
- Чем быстрее уменьшается емкость внутреннего угольного рынка, тем динамичнее происходит разделение предприятий по уровням жизнеспособности (конкурентоспособности).
- Чем быстрее снижается емкость угольного рынка, тем значительнее дифференциация в социальном положении работников различных предприятий (при отсутствии госдотаций для нерентабельных производств).
- Экономический фактор возможности повышения цены на угольную продукцию на первом этапе реформы позволил сохранить ранее достигнутый уровень материального благосостояния работников угольных предприятий при снижении трудовой отдачи (производительности труда).
- 5. Экономически необоснованные социальные льготы и привилегии, полученные в ходе забастовочной борьбы в конце 80-х гг., уменьшили конкурентоспособность шахт, йпособ-ствовали их закрытию и изменению жизненного уклада и статуса их работников.
- Конкурентоспособность (жизнеспособность) рентабельных предприятий определяется конкурентоспособностью его управляющей команды и реализуемой кадровой политикой на предприятии.
- Жизнеспособность персонала угледобывающего предприятия определяется жизнеспособностью предприятия как субъекта рыночных отношений.
В угольной отрасли, разбив объединения на отдельные хозяйствующие субъекты рынка, стали бороться за снижение себестоимости, освобождаться от непрофильных предприятий. Передали, по распоряжению сверху, всю социальную сферу в муниципальную собственность. Закрылись дома культуры, дворцы спорта, возросли социальные болезни, преступность, наркомания; ухудшились воспроизводственные, рекреационные возможности территорий, уменьшились возможности работников выезжать в здравницы.
В условиях аномии (безнормия), "временности" и "неопределенности", которую порождает разрушение целостности социальной сферы, не может быть трудового энтузиазма, хозяйского типа мотивации.
Каждому человеку свойственно стремление к устойчивому существованию, которое для него как субъекта биосоциального определяется постоянством в удовлетворении основных жизненных потребностей - в пище, одежде и крове, общении и защите, продолжении рода, возможности вносить посильный вклад в общее дело и получать соответствующее этому признание окружающих.
Как только предприятия заставят передать (продать) объекты социальной сферы, они начнут чахнуть на скудном местном бюджете, изменится в худшую сторону жизнь местного сообщества.
Фридрих Глазл, голландский исследователь и консультант в книге "Предприятие будущего" видит две линии борьбы:
1) между детерминизмом, принуждением, т.н. целесообразностью и самоопределением (т.н. целесообразность ведет к сверхкоммерциализации всей жизни, в том числе сферы культуры, возрастанию чужеродного влияния и контроля, потере национальной и культурной самобытности);
2) между эгоизмом и ответственностью личности. Когда человек не желает включать себя в сообщество, устанавливать отношения взаимообмена и взаимоответственности между индивидуумом и сообществом. Вместо этого он заявляет: "Я ухожу. В швабских Альпах есть кусок луга, где я буду пасти своих овец". (Эта позиция с чем-то сходна с позицией нашей элиты, отправляющей своих детей за границу).
В сущности здесь всегда присутствует вопрос: имеет ли место прогресс в направлении самоопределения, самоформирования, самоорганизации, самоответственности или же все идет в сторону эгоизма.