Развитие ремесел в Древнем Риме

Трактат Катона содержит материал не только по сельскому хозяйству, но также и по промышленности. Книга Катона пока­зывает, что по II в. в Италии существовало много различных ре­месел и специализация ремесленников как в отдельных ремеслах, так и в отдельных районах сделала значительный шаг вперед.

Каждый город имел свою специальность. В Риме покупали ту­ники, плащи и башмаки для рабов (скульпонеи); в Минтурнах— капюшоны, железные орудия, серпы, косы, лопаты, кирки, топоры, сбрую, цепи; в Венафре — лопаты и заступы; в Суэссе — телеги и молотильные принадлежности.

«Лучшие плуги изготовляются в Риме. Римские плуги хороши для тяжелой и плотной земли, для чернозема же лучше кампан- ские. В Капуе и Ноле следует закупать ведра, амфоры для масла, ковши для воды и вообще медную посуду; там же продаются и на­иболее крепкие канаты, канаты же для прессов следует приобре­тать в специальной мастерской Гая Менния, сына Луция, в Вена­фре».

В III в. до н. э. в Италии существовали два ремесленных райо­на — южный и северный: Кампания и Этрурия. Из кампанских го­родов выделялись Капуя и Нола, а из этрусских на первом месте стояли Тарквинии, Популония, Цере и др. В эсквилинских некро­полях обнаружено много бронзовых изделий, зеркал, предметов туалета и пр., а в Популонии скопились большие груды шлака, на основании которого общее количество обрабатываемой в год же­лезной руды определяют в 1 млн. тонн². По свидетельству Дио­дора, вылитый в Популонии чугун отправлялся в другие города, в частности в Путеолы, центр железоделательных мастерских '. Кроме того на развитие плавильного дела в Популонии указыва­ют следы отрытых кузниц⁴. Из источников видно, что в мастер­ских изготовлялись не только предметы роскоши, но также и сель­скохозяйственные орудия, рабочие инструменты и, конечно, боль­ше всего оружие. В XXVIII книге Ливий перечисляет этрусские города, принявшие участие в снабжении экспедиции Сципиона в 205 г. В числе городов названы: Цере дали хлеб и прочие припа­сы (frumentum commeatumque), Популония — железо (ferrum), Тарквинии — полотно для парусов (lintea in vela), Волатерры — лес для кораблей (intcramenta navium et frumentum), Арретий — 3 тыс. щитов, 3 тыс. касок, 50 тыс. дротиков, метательные снаря­ды для 40 кораблей и 30 тыс. модиев пшеницы.

Плиний говорит о 2 тысячах бронзовых статуэток, вывезенных из Этрурии. У Катона дается длинный перечень сельскохозяй­ственного инвентаря, перевозочных средств и рабо­чих инструментов, мебели, платья и т. д., частью при­готовляемых дома, большей же частью приобретае­мых на рынке. Среди предметов, приобретаемых на рынке, упоминаются: сосуды для масла (vasa olearia), медные сосуды (ahena, operculum aheni), железные крюки (unci ferrei), кувшины для воды (urci aquarii), лохани, амфоры для вина, ведра, тазы, фляги, под­свечники, плуги с сошниками (aratra cum vomeribus), повозки (plostra maiora), железные орудия (ferramenta), вилы, мотыги (sarcula), заступы, косы, глиняные бочки, медные круги, мельница, вращаемая ослом (mola asinaria), кресла, кровати, плащи для рабов и т. д.¹ Обильным и притом еще недостаточно использованным источником по изучению италий­ской промышленности являются комедии Плавта.

Объединяя данные эпиграфики с литературными данными, получаем длинный список ремесленных мастеров самых разнообразных специальностей: зо­лотых дел мастера (aurifices), кувшинщики (ampul- larii), башмачники (calceolarii), сапожники (sutores, solearii), плотники (fabritignarii), кузнецы (ferrarii), кирпичники (figularii), шерстопрядильщики (lanarii), красильщики (inectores), валяльщики (fullones), ма­стера по дереву (materiarii), изготовители щитов (scutiarii), ткачи (textores) и т. д.² Специально для художественной промышленности многое можно из­влечь из фигурной посуды, найденной при раскоп­ках в Тарквиниях, Риме, Калесе, Песте и других го­родах.

Все это вместе свидетельствует о высоком уров­не римско-италийской индустрии, разделении труда, обмене и о роли денег. В тех же самых комедиях Плавта среди действующих персонажей постоянно встречаются посредники, хозяева меняльных лавок и банкирских контор. В связи с переходом к товарно- денежным отношениям спрос на деньги был велик, а ссудный процент высок. Несмотря на значительное разделение труда, наличие различных ремесел и де­нег, римское хозяйство тем не менее оставалось на­туральным, поскольку в его основе лежал рабский способ производства, а рабы присваивались нату­ральным путем — путем захвата на войне, разбоя и уже во вторую очередь путем покупки на рабовла­дельческом рынке.

Наряду с ремеслом большое значение в Риме при­обрели ростовщичество и торговля.

Рост денежного капитала в Риме не соответство­вал общему уровню экономического развития Ита­лии и в значительной степени был искусственным. Источниками такого ненормального роста служили, как мы видели, контрибуции, военная добыча и (с конца II в.) систематическое выжимание соков из провинций путем откупной системы.

Остановимся на последней. Когда Рим из города- государства превратился в центр мировой державы, его государственный аппарат (до установления им­перии) продолжал оставаться старым аппаратом го­рода-государства — с народным собранием, сенатом и выборными магистратами. В нем почти не существовало специальных органов, которые веда­ли бы управлением Италии и провинций, в частнос­ти финансовых органов. Поэтому для сбора налогов наиболее простым выходом являлась сдача этого дела на откуп.

На откуп сдавались в Риме не только сбор нало­гов в провинциях, но и целый ряд других статей го­сударственного хозяйства. Мы читаем у Полибия:

«Многие работы по всей Италии, перечислить которые было бы нелегко, по управлению и соору­жению общественных зданий, а также многие реки, гавани, сады, прииски, земли, короче — все, что на­ходится во власти римлян, отдается цензорами на откуп. Все поименованное здесь находится в ведении народа, и, можно сказать, почти все граждане при­частны к откупам и получаемым через них выгодам. Так, одни за плату сами принимают что-либо от цен­зоров на откуп, другие идут в товарищи к ним, тре­тьи являются поручителями за откупщиков, четвер­тые несут за них в государственную казну свое со­стояние» (VI, 17).

На почве откупной системы выросли своеобраз­ные предприятия, отдаленно напоминающие акцио­нерные компании. Иногда брать что-нибудь на откуп было не под силу отдельным богачам, как бы велики ни были их капиталы: для того чтобы купить право на откуп, нужно было внести правительству вперед большую сумму. Поэтому несколько откупщиков со­единялись вместе и составляли компанию (societas publicanorum). Каждый участник компании вносил в дело известную часть капитала и получал соответст­вующее количество долей (partes). Этими «акциями» спекулировали, продавали их и покупали, играли на повышение и понижение. Крупные компании публи- канов имели свой аппарат: писцов, агентов, корабли,

конторы в провинциях. Это были организации, по­ставленные на широкую ногу и служившие основным орудием систематического ограбления провинций.

Ростовщичество процветало в Риме с ранних вре­мен несмотря на борьбу, которую с ним вели. Его развитию благоприятствовало наличие мелкого кре­стьянского хозяйства. Когда же Рим начал завоевы­вать провинции, масштаб ростовщических операций увеличился в огромной степени. Те же откупщики в провинциях выступали в качестве ростовщиков.

Ростовщический капитал в провинциях работал беспощадно. Целые области безлюдели, потому что их жители продавались в рабство; многие союзные и несоюзные государства были настолько в долгу у крупных ростовщиков, что иногда бывали вынужде­ны передавать себя в собственность Риму. Ссудный процент далеко превышал «законную» норму, дохо­дя до 48—50% и даже выше.

Римский денежный капитал благодаря его пере­производству носил ярко выраженный спекулятив­ный характер. В этом отношении типична фигура Красса, самого богатого человека в Риме в первой половине I в. Плутарх пишет о нем:

«Римляне утверждают, что блеск его многочис­ленных добродетелей омрачается одним лишь поро­ком — жаждой наживы. А я думаю, что этот порок, взяв верх над остальными его пороками, сделал их лишь менее заметными. Лучшим доказательством его корыстолюбия служат и те способы, какими он до­бывал деньги, и огромные размеры его состояния. Ибо первоначально Красс имел не более 300 талан­тов, а когда он стал во главе государства, то, посвя­тив Геркулесу десятую часть своего имущества, уст­роив угощение для народа, выдав каждому римляни­ну из своих средств на 3 месяца продовольствия, все же при подсчете своих богатств, сделанном им перед парфянским походом', нашел, что стоимость их рав­на 7100 талантам. Большую часть этих богатств, если говорить правду, далеко не делающую ему чести, до­был он из пламени пожаров и войны, воспользовав­шись общественными бедствиями как средством для скопления огромнейших барышей»².

Далее Плутарх говорит, что во время сулланских проскрипций Красс покупал за бесценок имущество казненных и на этом главным образом составил свое состояние. А затем он стал заниматься спекуляцией в широком масштабе. В Риме бывали частые пожа­ры и обвалы зданий. Наряду с роскошными особ­няками там существовали кварталы с многоэтажны­ми доходными домами, плохо построенными и тес­но расположенными. Когда в таких кварталах слу­чался пожар, Красс на месте через своих агентов по­купал горящие здания и смежные с ними, причем до­мовладельцы, конечно, уступали свои дома за низкую цену. Таким образом Красс сделался собственником значительной части Рима. С помощью своих строи­тельных рабов он восстанавливал сгоревшие здания и наживал на этом колоссальные суммы.

Наряду с компаниями откупщиков одной из организационных форм денежно-ростовщического капитала были римские «банки». Как и в Греции, они развились из меняльных контор. Менялы назы­вались в Риме argentarii (от слова argentum —се­ребро), а их лавки — argentariae. Судя по тому, что очень долго употреблялось и греческое название trapezita, в более раннюю эпоху менялами были гре­ки. Да и позднее профессия менял находилась в ру­ках главным образом иностранцев и воль­ноотпущенников и не пользовалась уважением в обществе. Меняльные конторы находились на фо­руме. Они были построены на государственный счет и сдавались в аренду цензорами. Кроме частных менял были и государственные.

Из первоначальной и основной деятельности ме­нял — пробы монеты и обмена одной валюты на дру­гую — вырос ряд чисто банковских операций: выда­ча ссуд, прием вкладов, производство платежей (не­посредственно или путем списывания сумм со счета одного клиента на счет другого), перевод денег в дру­гие города и пр. «Банкиры» участвовали также в тор­говых операциях.

Внешняя торговля в два последних века Респуб­лики также достигла высокого развития. Литератур­ные источники и надписи упоминают об италийских купцах на острове Делос, на Балканском полуостро­ве, в Малой Азии, в Галлии и других провинциях. Особенно часто фигурирует Делос, который начиная с середины II в. стал играть роль важнейшего торго­вого центра восточного Средиземноморья, захватив­шего всю родосскую и коринфскую торговлю. Ита­лийские купцы и их агенты на Делосе имели свои ор­ганизации типа землячеств или клубов. Они уп­равлялись выборными должностными лицами и носили названия по имени того божества, которого считали своим патроном: меркуриалы, аполлониас- ты, нептуниалы. Характерно, что большинство чле­нов таких обществ были не римлянами, а жителями

Южной Италии и Сицилии: Тарента, Неаполя, Кум, Сиракуз и др. Только со времени Г. Гракха, который открыл откупщикам широ­кое поле деятельности в Малой Азии, в делосских надписях уве­личивается количество чисто римских имен.

Откупщики занимались также крупными торговыми опера­циями, так как прямой налог с провинций (десятина) иногда со­бирался в натуре, и откупщики реализовали его на рынке.

Характерной чертой римской торговли являлся ее пассивный характер. Торговый баланс был пассивным, так как ввоз в Италию преобладал над вывозом. Это объясняется рядом причин. Когда Рим включился в средиземноморскую торговлю, сравнительно от­сталая экономика Италии не могла выдержать конкуренции с вы­сокоразвитым производством многих районов Средиземного моря. Как могло, например, конкурировать плохое италийское вино с греческим? Только некоторые отрасли, например этрусское метал­лургическое производство, работали не только на внутренний, но и на внешний рынок. К этому присоединилась огромная гипертро­фия денежного капитала, дававшая возможность закупать нужные товары на внешнем рынке. До определенного момента это не пред­ставляло опасности для экономики Италии, так как пассивность торгового баланса компенсировалась ввозом большого количест­ва денег. Но в эпоху империи, когда завоевания сократились и из­менилась политика по отношению к провинциям, пассивность ба­ланса должна была дать отрицательные результаты в виде утечки из Италии драгоценных металлов и вызванного этим денежного кризиса.