Прекращение обязательств. Зачет в римском праве

Нормальным образом обязательство прекращалось его исполнением (solutio). На прекращение могли также повлиять объективные факторы, в частности vis major (непреодолимая сила), а также субъективные, связанные с действиями долж­ника. «Vis est majoris rei impetus, qui repelli non potest» (Paulus). Ни от кого не ожидали способности предотвратить случайное событие: «Casus fortuitus non est sperandus, et nemo tenetur divmare». В движении событий может обнаружиться многое, чего нельзя было предотвратить и предусмотреть вначале («Rerum progressu ostendunt multa, quae in initio praecaveri seu praevideri non possunt»). Это высказывание юристов Рима при­менимо к любому времени. Непреодолимое препятствие, не дающее выполнить обязательство, является оправданием: «Impeditus excusatur, qui impedimentum tollere non potuit». He мог­ли быть возмещены убытки, причиненные действием непре­одолимой силы (damnum fatale). Casus fortuitus, vis major, бу­дучи синонимами, обозначали непредвиденное и неотвратимое событие, не зависящее от воли должника: пожар, наводнение, землетрясение, нападение врага или разбойников, естествен­ную смерть раба или гибель животного. За все эти события, кро­ме пожара, он не отвечал: «Incendium aere alieno non exuit debi-torem» («Пожар не освобождает должника от его долга»).

В случае своей просрочки должник мог предложить кре­дитору вновь принять исполнение, прекратив тем самым данное состояние (purgatio sive emendatio morae). Даже если кре­дитор не принимал это предложение, просрочка прекра­щалась. Ульпиан полагал, что медлительность в исполнении вредит должнику: «Minus solvit, qui tardius solvit». С помощью condictio liberationis происходило освобождение от обязатель­ства, ставшего недействительным. Извиняющим обстоятель­ством (excusatio) для невозможности выполнения обязатель­ства была временная болезнь (morbus temporarius). Резкое опасное заболевание (morbus sonticus) имело большее значе­ние и для отсрочки судебного процесса в отличие от постоян­ного недуга (morbus perpetuus) и душевных болезней (f uriositas atque dementes).

Зачет (compensatio - «уравновешивание») представля­ет собой взаимное удовлетворение (погашение) требований одних и тех же лиц. Модестин определял его как «debiti et crediti inter se contributio». Ко нраву было то, когда взаимные долги погашались в силу самого права: «Placuit inter omnes id quod invicem debetur, ipso jure compensari». Сам термин по­явился в постклассическом праве. Предпосылкой зачета явля­лись срочные, исковые и легко доказуемые встречные требо­вания, направленные на исполнение того же вида. В виде ис­ключения право на зачет получали третьи лица — fidejussor, debitor cessus. Должной суммой считался только остаток, ис­тцу же могли не грозить последствия pluris petitio: «Si tibi de-cem dem et pacisar, ut viginti mini debeantur, non nascitur obli-gatio ultra decem» (Paulus). He допускался зачет против actio depositi, commodati, furti. Договорный зачет (compensatio voluntaria) совершался с помощью неформальной сделки (рас-tum) и в силу этого действовал ope exceptionis, т.е. опираясь на особое условие, оговорку, введенную в виде исключения из правила. Зачет встречных требований должника и кредитора вырабатывался постепенно; общие правила о compensatio сло­жились не ранее II в. н. э. и касались только банковских опера­ций и требований bonae fidei.

Намного более важный судебный зачет (compensatio necessaria) сформировался в ходе длительного развития. При этом претор сделал вначале два исключения. Во-первых, бан­кир (argentarius) обязан был предъявлять своим клиентам иск только об остатке (сальдо) после зачета встречных тре­бований по одной и той же торговой операции; даже при не­значительном превышении своего искового требования (pluris petitio) он проигрывал весь спор. Для компенсации своих требований, когда его клиент предъявлял ему иск, он мог применять exceptio pecuniae pensatae (вычтенных денег). Банкиры (argentarii) обязаны были вести учетные книги (codex accepti et expensi) и представлять их для рассмотре­ния в суде, где они служили instrumenta probandi. Если они продавали вещь с торгов, то могли требовать стипулирован-ную цену лишь после передачи вещи (exceptio mercis non traditae). Во-вторых, приобретатель имущества с торгов (bonorum emptor), предъявляя требования, которые отно­сились к ликвидационной массе, должен был вычесть все тре­бования ответчика, в том числе и те, по которым срок еще не наступил. При judicia bonae fidei судья мог, хотя и не был обязан, вычесть из иска встречные требования из того же долгового отношения. При judicia stricti juris косвенным вы­ходом из положения явился, видимо, rescriptum divi Marci: если кредитор отказывался от зачета, ему грозил denegatio actionis или утрата всего притязания, поскольку ответчика защищает ecxeptio doli.

В этом случае можно было вычитать требования из раз­ных обязательственных оснований. Используя практику cognitio extra ordinem и постклассического права, Юстиниан решил, что зачет происходит ipso jure при всех обязатель­ственных и вещных исках; судья лишь объявляет зачет, уже наступивший по закону, с обратной силой действия.