Неправомерное повреждение имущества

Противоправное повреждение чужого имущества (dam­num injuria datum) было наиболее частым деликтом в рим­ском праве. «Non omne damnum inducit injuriam» («He каждая потеря производит нарушение права»). Уже Законы XII таблиц устанавливали ответственность за хищнически срезанные де­ревья (actio arborum furtim caesarum). В дальнейшем в рим­ском праве сохранялась формулировка Аквилиева закона, где injuria datum стала обозначать только беззаконие. Никто не причиняет вреда, кроме того, кто делает то, что он не вправе делать: «Nemo damnum facit, nisi qui id fecit quod facere jus non habet». Из первоначального понятия злого умысла были развиты низшие степени вины (culpa); реальное действие при этом предполагалось de facto¹. В объективном плане римские юристы с помощью схожего толкования пришли от идеи пря­мого телесного воздействия на вещь (damnum corpore corpori datum) к представлению о косвенном (damnum corpori sed non corpore datum) воздействии без телесного контакта (damnum пес corpore пес corpori datum) или вследствие упущения. Damnum in turba datum являлись убытками, возникшими в ре­зультате действий толпы. Потерпевший мог подачей иска actio in factum требовать возмещения в двойном размере (duplum), а через год — в однократном (simplum). Убыток может быть без нарушения юридического права, к примеру когда нельзя было предотвратить вред («Damnum absque (sine) injuria (esse potest)»). «Причиняет ущерб тот, по чьему приказу это делает­ся; невиновный тот, кто вынужден подчиняться» («Is damnum dat, qui jubet dare, ejus vero nulla culpa est, cui parere necesse sit»). «Где присуждается возмещение вреда, там проигравшая сторона должна быть обязана уплатить издержки выиграв­шей стороне» («Ubi damna dantur, victus victori in expensis condemnari debet»). «Где есть правонарушение, там (за ним следует) и возмещение» («Ubicunque est injuria, ibi damnum sequitur»). Утрата, произошедшая в результате платежа, произведенного вследствие ошибки в праве, называлась «damnum rei amissae». Считается причинившим ущерб тот, кто сделал его возможным («Qui occasionem praestat damnum fecisse videtur»). Вор всегда считался в просрочке («Semper moram fur facere videtur»). Actio\de pastu pecoris (poenalis, noxalis) предусматривал возмещение вреда и направлен был против владельца животного, которое потравило чужой учас­ток. Actio de pauperie (quadrupedaria; poenalis, noxalis) был сходен с предыдущим; он предполагал возмещение хозяином вреда, причиненного четвероногим (при Юстининане — лю­бым домашним) животным. Actio quod metus causa [gestum erit] (in factum, poenalis, arbitraria, annalis, in quadruplum (per an­num in simplum)) направлен был против вымогательства, а так­же вымогателя любого рода, который обогатился таким спо­собом. В первоначальном виде этот иск преследовал как metus (принуждение), так и vis (насилие, грабеж). Он был введен в практику претором Октавием («80 г. до н. э. — formula Octaviana). О возмещении в четырехкратном размере стоимо­сти похищенной вещи давался actio vi bonorum raptorum (famosa, poenalis).

Furtum рассматривалось в римском праве, как заведомо противоправное, корыстное, чаще всего тайное, деяние, рас­поряжение чужой движимой вещью. Из текста Законов XII таблиц известно, что многие имущественные нарушения чужого права рассматривались в них как furtum. Невозвра­щение вещи, принятой на хранение (actio depositi), растрата опекуном вверенного ему имущества (actio rationibus distra-hendis), употребление в постройку чужого материала (actio de tigno jtincto), продажа чужой вещи (actio auctoritatis) вели к взысканию duplum — штрафа за воровство (actio furti пес manifesti).

Как полагал Лабеон, слово «кража» возникло из furvus («черный»), так как оно совершается тайком и во тьме, глав­ным образом ночью, или из fraus, как считает Сабин, или из [aujferendo («уносить») или из греческого foras («вор») («Fur­tum a furvo, id est nigro dictum Labeo ait, quod clam et obscuro fiat et plerumque nocte, vel a fraude, ut Sabinus ait vele ferendo et auferendo: vel a Graeco sermone qui foras appellant fures»). In breve: «Furtum est contrectatio fraudulosa, lucri faciendi gratia, vel ipsius rei, vel etiam usus, possessionisve» («Кража есть обманное взятие или использование вещи или владения ею с целью наживы»).

«Contrectatio rei alienae animo furando, est furtum» («Взя­тие чужого имущества с целью похищения есть кража»). Гай и Павел определяют furtum вообще как присвоение (contrec­tatio) непринадлежащей вещи: «Qui alienam rem vendidit et tradidit, furtum committit» (Gajus). Изъятие вещи из чужого владения, пользование вещью, отданной на хранение, или пользование вещью, отданной в ссуду, но свыше разрешенно­го предела, — все это составляет furtum. Предметом furtum могут быть свободные лица: жена, дети. По современной тер­минологии этот деликт включает в себя кражу, грабеж, рас­трату и отчасти мошенничество. С объективной точки зрения речь идет о чужой движимой вещи, с которой вор должен иметь телесный контакт. При этом такое лицо могло унести эту вещь, либо в качестве поклажепринимателя противо­правно пользоваться ею (furtum usus), либо в качестве зало­гового должника противоправно завладеть ею (furtum rei sui; furtum possessionis). Еще Сабин придерживался того мнения, что furtum распространяется и на недвижимости. Lex Hostilia («200 г. до н. э.) позволял любому лицу предъявлять actio furti от имени обворованного гражданина, отсутствующего по де­лам государства. Воровство может произойти и без насилия, в то время как грабеж без насилия невозможен: «Aliud est rapi, aliud amovi; palam est si quidem amovi aliquid etiam sine vi posit, rapi autem sine vi non potest». Позже в качестве furtum стали считать увод чужого подвластного лица.

Субъективный элемент совершения кражи содержал в се­бе знание лица о его действии против воли собственника или управомоченного лица (dolus malus; animus sive affectus furandi), а также его намерение обогатиться или извлечь вы­году за счет этого. D. XLVII. 2.1: «Sola cogitatio furti faciendi non facit furem» — Paulus («Один лишь умысел украсть что-либо никого не делает вором»)¹. Как полагали римские юристы, кражу совершает не только тот, кто унесет чужую вещь с целью ее отчуждения, но и тот кто распоряжается чужой вещью против воли ее хозяина: «Fiirtum fit non solum cum quis intercipiendi causa rem alienam amdvet, sed generaliter cum quis rem alienam invito domino contrectat». «Furtum non est ubi initium habet detentionis per dominum rei». В отсутствие одно­го из этих элементов деяние лица не могло считаться furtum. Павел отмечал: «Qui furandi animo conclave effrigit vel aperuit, sed nihil abstulit, furti actione conveniri non potest, injuriarum potest». Гай указывает на две разновидности кражи: «Furto-rum duo genera sunt: manifestum et пес manifestum». Пойман­ного с поличным (fur manifestum) вора магистрат приказывал бичевать (verberatio) и присуждал его потерпевшему в (дол­говое) рабство (addictio).