Личная обида. Кража в римском праве
Injuria в широком смысле слова означала бесправие, любое противоправное действие, в том числе причинение ущерба (damnum injuria datum). В более узком смысле она обозначала оскорбление телесное и словесное. Уже Законы XII таблиц устанавливали ответственность за членовредительство
(membrum ruptum) по принципу jus talionis. Позже, в связи с развитием хозяйства и усложнением денежного оборота, эти штрафы обесценились, и этот вид наказания был заменен специальными положениями преторского эдикта о публичном оскорблении (edictum de convivio), о злонамеренном умалении доброй репутации (edictum ne quid infamandi causa), о посягательстве на целомудрие женщины или юноши (edictum de adtemplata pudicitia), об оскорблении господина нанесением телесных повреждений его рабу (edictum de iis quae servis fiunt).
Оценка оскорблений (в широком смысле) происходила в каждом отдельном случае особо, по указанию сторон и усмотрению претора и с учетом всех относящихся к данному делу обстоятельств. По определению институций injuria обозначает omne quod non jure fit, и гораздо раньше Цицерон употреблял injuria вообще в смысле правонарушения.
У юристов императорского времени actio injuriarum служила самым общим средством. Павел отмечал: «Injuriam patimur aut in corpus, aut extra corpus: in corpus — verberibus et — illatione sturpi; extra corpus conviciis et famosis libellis». Кто сознательно вторгался в правовую область другого лица с намерением помешать ему в осуществлении его права или воспрепятствовать в совершении каких-либо законных действий, тому грозил actio injuriarum, если только в праве не существовало уже другого иска, назначенного специально служить в данном случае. Так, названный иск давался против того, кто входил насильно в чужой дом, хотя бы с целью призвания его хозяина к суду, кто за невинным человеком устраивал погоню, как за вором, кто со свободным лицом обращался, как с рабом. Далее actio injuriarum преследовала того, кто при помощи зелья лишал другого рассудка, кто препятствовал другому пользоваться вещами, составляющими общее достояние или находящимися в общественном пользовании, например морем, банями, гуляньем. Мало того, actio injuriarum карала того, кто мешал другому пользоваться своей собственной вещью. Общее положение содержало уже разработанное понятие injuria как любого умышленного оскорбительного действия по отношению к другому лицу. Lex Cornelia de injuriis (81 г. до н. э.) ввел публичное преследование, а также штрафы за отдельные проявления injuriae\ infamiam, избиение (pul-sare), причинение телесных повреждений (verberare), насильственное вторжение в чужой дом (introire domum vi). Injuria должна (была) выражать высокомерие действующего лица и неуважение к другому, а также быть связана с умыслом причинить ему телесный или нравственный ущерб (animus inju-randi). Эти случаи ее проявления защищались одним иском — actio injuriarum. Истец, проигравший спор об оскорблении, обязывался уплатить ответчику 10% исковой суммы (judicium contrarium decimae partis). Цицерон видел «несправедливость двух видов: один — со стороны тех, кто совершает ее; другой — со стороны тех, кто, хотя и может, не отводит противо-закония от тех, по отношению к кому его совершают» («Qui поп defendit injuriam, cum potest, in juste facit») (De offic. I. 7.23; значимы и последующие рассуждения великого оратора о пределах богатства и причинах совершения несправедливости)1. Юристы Рима так определяли разносторонний характер проявления акта injuriae. «Injuria ex eo dicta est, quod non jure fiat» («Несправедливость называется так потому, что происходит не по праву»). Никто не может совершить оскорбление, разве что если знает, что он совершает его («Facere injuriam nemo potest, nisi si scit se injuriam facere»). Оскорбление состоит в намерении того, кто оскорбляет («Injuria ex affectu facientis consistit»). «Injuriam qui facturus est, jam facit». «Невозможно нанести оскорбление без умысла оскорбить» (D. XLVII. 10.3). «Умысел не наказуется (D. XLVIII. 19.18). «Вред нельзя было презюмировать» («Injuria non praesumi-tur»). «Причинение вреда не оправдывает (ответного)» («Injuria non excusat injuriam»). «Dissimulatione tollitur injuria» («Вред погашается прощением со стороны потерпевшего»). Перечень наказуемых деяний со временем стал выглядеть так: «Aut facta puniuntur, ut furta caedesque, aut dicta, ut convicia et infidae advocationes, aut scripta, ut falsa et famosi libelli, aut consilia, ut conjurationes et latronum conscientia». Обнаруживший клеветнический пасквиль и не уничтоживший его наказывался: «Inveniens libellum famosum et non cor-rumpens punitur». Светоний рассказывал, что «даже подметные письма, разбросанные в курии, его не смутили: он обстоятельно их опроверг и, не разыскивая даже сочинителей, постановил только впредь привлекать к ответу тех, кто распространяет под чужим именем порочащие кого-нибудь стихи или письма... однако принимать меры против вольных высказываний в завещаниях он запретил» (Suet. Div. Aug. 55-56).
Личность римского гражданина защищена была оценочным иском (actio aestamatoria: honoraria, poenalis, famosa, vindictam spirans, in bonum et aequum concepta, annalis) о возмещении нематериального ущерба; этот иск не наследовался. Величина штрафа устанавливалась рекуператорами (при тяжком оскорблении (injuria atrox) — самим претором) в зависимости от обстоятельств дела и предъявленных требований истца1. Если injuria совершал раб, то потерпевший мог требовать для него телесного наказания. «Maleficiorum fide-jussores accipi non posse» («За преступления нельзя принимать поручителя). Юристы Яволен и Ульпиан выдвинули на 1-е место animus injuriandi, т.е. прямое намерение правонарушителя оскорбить потерпевшего. В. зависимость от этого условия они ставили применение actio injuriarum. Но такое нововведение, по-видимому, ненамного сократило применение этого иска. Напротив, оно привело к тому, что его стали допускать в новых случаях и, между прочим, наряду с другими исками.
Кто огласит завещание, вверенное ему для хранения, тот, по Лабеону, отвечает по иску о поклаже; по Ульпиану же, он отвечает также по actio injuriarum. Лабеон отрицал actio injuriarum в том случае, когда два\соседа, владеющие участками на различной высоте, оскорбляли друг друга, направляя в соседнее владение дым или падающие камни; Яволен применил к этому случаю actio injuriarum. Кто нарушал чужое право без всякой претензии на него, из одного желания нанести неприятность его обладателю, тот отвечал по actio injuriarum.
В распоряжении более поздних юристов этот иск служил вообще средством против издевательства над личностью другого, все равно, касалось ли издевательство именно личности (как, например, в вышеприведенном случае обращения со свободным человеком, как с рабом) или оно обращалось на имущественные права противника. Обвинять в этом деликте, как пишет Павел, могли лишь присутствующие (поп nisi praesen-tes).
Аквилиев закон, объединив постановление о вреде, нанесенном чужому имуществу, дал материал для построения нового понятия damnum injuria datum. В своем первоначальном виде оно было далеко от той разработки, в которой мы встречаем его во время классической юриспруденции. Lex Aquilia преследовала вред (damnum) corpori corpore datum, т.е. только телесный вред и притом лишь причиненный путем телесного прикосновения. Позднейшим юристам пришлось поработать над устранением этого ограничительного условия. Понятно, что преследовался только вред, причиненный незаконно (damnum injuria datum). Так, например, убийство разбойника или вора не вменялось в вину. Павел высказывает то общее правило, что дозволяется отражать насилие насилием. При тушении пожара можно сломать безнаказанно здания, соседние с горящими, чтобы положить предел распространению огня. Если буря загонит судно между чужими якорными канатами, то для спасения судна, когда нет другого выхода, дозволяется разрубить канаты.