Консенсуальные договоры. Купля-продажа в римском праве
Консенсуальный контракт не приобрел общего значения, и его применение по-прежнему ограничивалось определенными случаями; только область этих случаев расширилась по сравнению с прежним. Время ранней империи было богато новыми формами (в том числе и договорами), которые по своему назначению были параллельны торжественным сделкам старого права. Таким путем юристы хотели парализовать неприятное действие торжественной формы. Emptio-venditio cohtractus bilateralis aequalis, bonae fidei est. Он предусматривал обмен вещи на деньги; само его название указывает на позиции сторон; для его заключения требуется их взаимное согласие. Не имела силы покупка собственной вещи: «Suae rei emptio non valet» (Pomponius). Юлий Павел составил своеобразный экскурс о происхождении и сущности договора купли-продажи. Вот что он писал: «Купля-продажа берет свое начало от обменов. Ведь некогда (прежде) и монета была не такая (non ita erat), и не было иного товара, иное называлось ценой, но каждый в отдельности обменивал ненужное на нужное по необходимости времен и обстоятельств, поскольку по большей части так и выходило, что то, что одному было в избытке, другому не хватало («olim non erat nummus, neque aliud merx, aliud pretium vocabatur»). Но поскольку не всегда и не легко это удавалось, чтобы то, хотя ты и имел бы, что я желал бы, в свою очередь и я заимел бы, что ты захотел бы получить, выбран был материал (materia electa est), чья постоянная и общественная оценка помогла бы в трудностях; обмена постоянством (равенством; aequalitate) количества! И этот материал, отчеканенный госчеканкой (forma publick percussa), предоставляет пользование и господство не столько по сути (ex substantia), сколько из количества, и сверх того ценой называется не товар обоих, но иное. Но разве (навряд ли) без денег (монет) продажа и сегодня может обещаться (dici), сомнительно, словно если я дал тогу, чтобы получить тунику. Сабин и Кассий считают, что купля и есть продажа; Нерва и Прокул полагают, что это есть обмен, а не приобретение. Но вернее есть суждение Нервы и Прокула. В самом деле, как одно есть продавать, другое - покупать, один есть покупатель, другой - продавец, так и одно есть цена, а другое - товар; что в обмене не может быть различимо (discerni), что один есть покупатель, а другой - продавец. С другой же стороны, приобретение есть (заимствование) от права народов, и по той причине совершается согласием и может заключаться и между отсутствующими, и через извещателя (nuntium), и через письма» (Paulus).
Гай отмечал, что «некогда употреблялись лишь медные деньги, и их сила (значимость) и могущество заключалось не в числе, а в весе». Древний Рим знал лишь громоздкую медную монету и только со времени объединения Италии и подчинения греческих торговых городов на юге полуострова стал чеканить серебряную монету. Уступая потребностям мирового государства, Юлий Цезарь вводит римский aureus определенного веса и устанавливает раз и навсегда его отношение к серебряному денарию. Мера эта для последующего времени имеет почти такое же значение, как введение в 269 г. серебряной монеты в Риме; благодаря ей все Римское государство получило одну общую монету, что низвело старые царские и городские чеканы на степень товара. Сенека не без скрытой иронии писал о роли денег: «С тех пор как они [деньги] в чести, ничему больше нет заслуженной чести: делаясь поочередно то продавцом, то товаром, мы спрашиваем не «какова вещь?», а «какова цена»?» (Письма к Луцилию. 115.10).
Общая конструкция данного договора настолько уникальна, что не имеет аналогов в правовых системах Древнего мира.
Как следует из рассказа Юлия Павла, купле-продаже предшествовали мена, купля-продажа на наличные как реальный договор, право отложения исполнения, затем то же относительно передачи вещи, перерождение манципации в абстрактную сделку и усиление значения fides. Для данного договора характерны были следующие признаки: его предметом был товар (merx) res quivis in commercio, (in)corporalis, specialis (родовые вещи при продаже должны были заключаться в определенный объем, посуду, тару): «Nee emptio пес venditio sine re, quae veneat, potest intellegi» (Pomponius). К этому разряду вещей относились и actiones, платежные требования, вещное право (кроме usus personalis sive ususfructus), hereditas, res aliena, ожидаемая вещь (emptio rei speratae), а также шанс независимо от его осуществления в будущем (улов рыбы, добыча на охоте как emptio spei). Катон давал землевладельцам указания относительно продажи олив и винограда, еще не собранных, вина, зимнего корма, будущего приплода от овечьего стада. Таким образом, здесь речь идет о продаже вещей, еще не существующих, но будущих (res futura). Плод, не снятый с дерева и т.п., составляет особую вещь в смысле юридическом лишь после своего отделения от вещи, его производящей.
Купля-продажа будущей вещи не могла бы практиковаться, если бы не пользовалась юридической защитой: землевладелец, распродавая произведения своего имения (причем на покупателя возлагалась часто обязанность сбора их), должен был быть уверен, что его сделка останется ненарушенной. Купля-продажа будущей вещи была известна и более поздним юристам; ее предметом служила вещь, еще не существующая, но долженствующая явиться по законам природы. Договор был условный, в нем подразумевалось условие: «если вещь появится». В случае непоявления ее договор оказывался недействительным и обе стороны освобождались от своих обязанностей. Эту сделку надо отличать от другой, известной под именем emptio spei. Предметом этой последней была вещь, появление которой возможно ожидать, но в сделку входил при этом риск со стороны покупателя.
Покупатель платил условленную сумму в любом случае, независимо от того, оправдалась ли его надежда на приобретение купленной вещи. Светоний сообщает об императоре Августе: «Любил он также на пиру продавать гостям жребии на самые неравноценные предметы или устраивать торг на картины, повернутые лицом к стене, чтобы покупки то обманывали, то превосходили ожидания покупателей» (Div. Aug. 75). Веспасиан «скупал вещи только затем, чтобы потом распродать их с выгодой; он без колебания продавал должности соискателям и оправдания подсудимым, невиновным и виновным, без разбору» (Suet. Div. Vesp. 16.1-2).
Покупатель обязывался уплатить покупную цену, взять купленную вещь, а также возместить продавцу в зависимости от обстоятельств расходы. Относительно цены покупки и продажи является естественным то, что стороны обманывают друг друга («In pretio emptionis et venditionis naturaliter licere contrahentibus se circumvenire»)1. Естественным образом допускается покупать за меньшую цену то, что стоит дороже, продавать за большую цену то, что стоит дешевле, и таким образом обманывать друг друга («Naturaliter consensum est quod pluris sit minoris emere, quod minoris sit pluris vendere et ita invicem se circumscribere»)2. Вообще в правовой практике сложилось выведенное юристами правило, что при обсуждении условий продажи двусмысленные соглашения следует толковать против продавца (in contrahenda venditione ambiguum pactum contra venditorem interpretandum est). Полезной считалась покупка, приобретенная по доброй совести: «Non omnis emptio proderit, sed ea, quae bonam fidem habet» (Ulpianus). С торговцев взималась осьмина (octava 12,5%) — налог со стоимости товара, продаваемого на рынке. «Вследствие жалоб народа на дороговизну хлеба Тиберий, установив цену, которую должен был платить покупатель, объявил, что хлеботорговцы будут получать от него дополнительно по 2 нумма за модий» (8,5 кг)1. «Чтобы не мешать торговле, он (Марк Аврелий) велел показывать представления пантоми-мов попозже, а не в течение всего дня» (Jul. Capit. Vita Marci Ant. XXIII. 6).
После заключения договора риск случайной гибели проданной вещи лежал на покупателе (позднее действовало исключение: после исполнения условия или срока, после взвешивания товара или сделанного выбора); зато ему доставался весь ее прирост: «Post rem traditam, nisi emptor pretium statim exsolvat, usuras ejus praestare cogendus est» (Paulus)». До исполнения условия ущерб от ухудшения вещи ложился на покупателя, риск гибели вещи — на продавца. Его положение было более сложным. Он обязан был прежде всего гарантировать (dicta et promissa), что продаваемая им вещь не имеет пороков, иначе он отвечал за ее фактические недостатки: «Еа quae commendandi causa in venditionibus dicuntur, si palam ap-pareant venditorem non obligant» («Заявления в похвалу (вещи) при продаже, если они делаются открыто, не обязывают продавца»). «Quidquid enim sine dolo et culpa venditoris accidit in eo venditor securus est» («За все, что происходит без обмана или ошибки со стороны продавца, он не отвечает»).
При продаже на рынке курульные эдилы обязывали продавца сообщать покупателю о недостатках таких вещей, как скот и рабы. Они наблюдали и за тем, чтобы на рынке не продавалось ворованных и плохих вещей; они же устанавливали торговые таксы. Продавец обязывался стипуляцией, что у рабов нет серьезных пороков; он гарантировал возмещение их двойной стоимости при обнаружении таковых. Покупатель добивался в таком случае расторжения договора в течение 2 месяцев, взаимного возврата вещи и денег, если продавец не стипулирует отсутствия у раба или рабочего животного скрытого изъяна; при этом покупатель подавал иск о возврате (actio redhibitoria: in factum, arbitraria, temporalis).
Покупатель заключал с продавцом гарантирующую стипуляцию. Например, продавец ручался, что проданный им скот здоров, что над ним не тяготеет опасность поступления в кабалу и т.п. Многочисленные примеры такой стипуляции встречаются у Варрона в его сочинении «О сельском хозяйстве». Кроме того, в оговорке к договору могло быть jus abducendi — полномочие продавца на возвращение проданного раба, запрещающее покупателю вывозить его. Если какой-то порок у проданных товаров появлялся, а продавец не предупредил о нем заранее или же заверил его в том же, либо в случае обмана покупателя каким-то иным способом, то теми же правами покупатель мог пользоваться и в течение 6 месяцев. Если продавец не выполнит arbitrium de restituendo судьи и будет присужден, то с него будет взыскана условленная цена в двойном размере. Курульные эдилы распространили ответственность продавца даже на те случаи, когда он и сам не знал о недостатках вещи, разрешая подавать actiones aediliciae. При Юстиниане при продаже любых вещей покупатель в схожих ситуациях получил такой иск. При обнаружении изъянов (пороков) купленной вещи покупатель мог уже в течение года подавать введенный курульными эдилами actio quanti minoris (sive aestimatoria). При этом он добивался снижения покупной цены на данный товар.
При полной непригодности вещи покупатель мог достичь тех же результатов, что и подачей actio redhibitoria, однако эти два иска исключали друг друга. Если никакими из названных средств покупатель не добивался исполнения своих обоснованных требований, он мог подать actio empti (ex empto: in jus, in personam, incerta, bonae fidei) для выдачи купленной вещи или об исполнении всех обязательств продавца, который присуждался к уплате интереса (interesse). Далее он обязывался передать приобретенную покупателем вещь во владение (классические юристы считали, что достижение соглашения еще не переносит на покупателя права собственности; это достигается фактической передачей проданной вещи): «Si id quod emptum est, neque tradatur neque mancipetur, ven-ditor cogi potest, ut tradat aut mancipet» (Paulus). Такое владение должно было быть свободно (vacua possessio) от любого фактического или юридического вмешательства продавца или третьих лиц, а также обеспечить ему беспрепятственное обладание вещью (habere licere). Даже если покупатель приобрел res пес mancipi, продавец давал stipulatio rem habere licere, иначе ему придется возмещать причиненный ущерб. Позже стали считать, что данное обещание молча включено в договор купли-продажи либо является излишним, если же у покупателя есть actio empti. Против отчуждателя земельного участка, который указал слишком большие размеры ман-ципированного участка, на основании Законов XII таблиц давался actio de modo agri. Если расчет производился по площади, то он должен был вернуть покупателю переплату или уплатить двойную цену недостающего количества земли (infitiari). Первоначально этот иск был единственным случаем ручательства за фактические недостатки продаваемой вещи. Продавец в подтверждение своего обязательства по передаче вещи давал стипуляционное обещание (satisdatio secundum mancipium), пользуясь помощью поручителей (ими чаще всего были предыдущие владельцы вещи). Одновременно продавец обязан был передать плоды и все приращения к вещи (commodum), возникшие со времени заключения сделки. До передачи вещи он должен был оберегать (custodia) вещь от повреждения или отчуждения третьими лицами. Он отвечал также за то, если покупатель мог быть лишен владения вещью (evictio). «Как скоро по манципации вещь была передана и деньги за нее уплачены, то передавший ее отвечал (в силу самой манципации) перед приобретателем в случае, если третье лицо оспаривало у приобретателя принадлежность вещи. В таком случае передавший должен был в том процессе, который подымался против приобретателя, выступить как его пособник (auctor augere) и принять на себя неблагоприятные последствия процесса. В случае пренебрежения этой обязанностью передавший отвечал перед приобретателем по иску, который назывался actio auctoritatis и вел к взысканию двойной покупной цены, уплаченной за вещь при ее манципации»1. Чужую вещь, несомненно, можно (было) продать, однако она может быть отнята у покупателя: «Rem alienam distrahere quam posse nulla dubitatio est... sed res emptori auf erri potest». Нет сомнения, что продавца, претендующего на вещь, которую он сам продал, можно опровергнуть возражением об умысле, даже если он приобрел право на другом основании: ведь он пытается бесчестно виндицировать отчужденное им самим: «Vindicantem venditorem rem quam jpse vendidit, exceptione doli posse summoveri nemini dubium est, quamvis alio jure dominium quaesi(v)erit: improbe enim a se distractam evincere conatur» (Ulpianus). Эвикцию (отвоевывание) вещи мог применять в качестве rei vindicatio лишенный ее собственник, для чего (по Законам XII таблиц) он подавал против продавца actio auctoritatis (из ручательства). Ответственность за эвикцию прошла длительный путь развития; в классическом праве она относилась к основным обязанностям продавца.
Первоначальная купля-продажа была по преимуществу рыночной сделкой, причем сделкой международного рынка. Ее предмет составляли вещи, привозимые из-за границы, или вещи движимые, быстро потребляемые либо исчезающие от взоров посторонних среди прочего домашнего инвентаря; опасность эвикции относительно таких вещей была невелика. Когда же предметом купли-продажи стали другие вещи, когда она вошла в употребление между римлянами, тогда ответственность за эвикцию стала для продавца обязательной. Истец добивался возврата вещи у покупателя. Продавец ранее, при передаче вещи покупателю, обещал выплатить ему двойную сумму покупной цены (stipulatio duplae), если произойдет evictio проданной и традированной вещи. Такая обязанность продавца называлась obligatio auctoritatis. Стороны могли повысить (stipulatio triplae sive quadruplae) или снизить (stipulatio simplae) это ручательство. Позже при продаже ценных вещей продавца можно было принудить к stipulatio duplae с помощью actio empti. В постклассическом праве она считалась tacite conclusa. У классических юристов (Помпония, Нерация, Папиниана, Ульпиана и Павла), помимо всякой стипу-ляции, посредством одной actio empti, продавец мог быть принужден к возмещению убытков, которые понес покупатель от эвикции. Размеры этих убытков покупатель должен был доказать в суде, а потому обычай требовать от продавца гарантирующую стипуляцию сохранялся и во время классической юриспруденции.
По стипуляции условленная в ней сумма присуждалась истцу без доказательства. Только Павел решил, что двойная покупная цена может быть взыскана и тогда, когда не было совершено стипуляции, и таким образом признал в ответственности продавца за эвикцию существенную принадлежность договора купли-продажи. Если обнаруживалось, что продавец заведомо продал покупателю чужую вещь, то до наступления эвикции он мог быть привлечен к ответственности с помощью actio utilis. Так полагал еще Африкан. За исключением этого последнего случая, ответственность продавца наступала лишь тогда, когда проданная вещь отбиралась у покупателя в судебном порядке, причем покупатель должен был своевременно известить продавца о предъявленном к нему споре. Если кто-либо, владея чужой вещью, продает и передает ее другому лицу, а потом по какому-либо случаю сам сделается ее собственником (например, унаследует прежнему собственнику) и, опираясь на свое право собственности, вздумает виндицировать ее от покупателя, то этот последний отстраняет такую виндикацию посредством того возражения или эксцепции, что «вещь продана и передана ему». Дигесты свидетельствуют только об этом употреблении эксцепции, конечно, потому, что только это употребление интересовало составителей дигест.
Мотив эксцепции заключался в том, что лицо, передавшее кому-либо вещь в собственность при таких условиях, когда переход собственности был невозможен, и получившее за то плату, не должно иметь возможности злоупотреблять доверием покупщика и, воспользовавшись недействительностью передачи, потребовать вещь назад. С таким мотивом вполне согласуется то предположение, что в свое время exceptio rei venditae et traditae употреблялась для защиты лица, которое покупало вещь mancipi и получало ее посредством простой передачи. Если была продана чужая вещь, но ее обладатель не возбуждал об этом спора, то продавец не отвечал ничем. Ответственность продавца не наступала вовсе, если вещь погибала или становилась собственностью покупателя в силу давности. Если кто-либо, собственник или несобственник вещи, продал ее двум лицам, тот, кому она была продана первому, имеет лучшее право: «Rem domino vel non domino vendente duobus in jure est potior venditione prior». В обыденном воззрении укреплялся взгляд на куплю-продажу как на спосо.6 приобретения права собственности.
Купля-продажа сама по себе не давала покупателю права собственности, и юрист Алфен (начало I в.) полагал, что если проданное до своей передачи уничтожается по распоряжению эдилов, то страх такого события несет продавец — разве только передача была просрочена по вине покупателя; еле- : довательно, этот последний по меньшей мере освобождался от своего обязательства платить покупную сумму, а уплаченное должен был получить обратно. Именно такой исход указывает еще гораздо позднее Африкан, говоря о том случае, когда проданная земля конфискуется почему-либо правительством. В 294 г. н. э. императоры Диоклетиан й Максимиан особой конституцией напоминали, что покупатель не может виндицировать купленную вещь до ее передачи, и несколько ранее юрист Каллистрат писал, что если земельный участок «принадлежит» кому-либо на основании купли-продажи, то неправильно воспользовался бы он виндикацией, пока купленное ему не передано.
Продавец в любом случае присуждался к выплате штрафа. Позже с добросовестного отчуждателя взималась двойная покупная цена. Ручательство отчуждателя не ограничивалось сроком (aeterna auctoritas) в тех случаях, где исключается usucapio. В остальных случаях оно действовало два года для недвижимости и год для движимости. Стороны могли договориться об исключении претензий, вытекающих из эвик-ции, оформив свое соглашение в виде pactum de non praestanda evictione. При этом продавец, даже если он действовал без обмана, освобождался только от возмещения ущерба, но не от возврата покупной цены. Права продавца защищал actio venditi (in jus, in personam, bonae fidei) об уплате торговой цены с процентами, а в случае необходимости — и о выполнении прочих обязательств покупателя (о возмещении расходов продавца, если, к примеру, товар был привезен издалека и (или) какое-то время хранился у него на складе). Указанный иск продавца покупатель успешно парировал с помощью exceptio mercis non traditae, если продавец еще не передал проданную вещь, требуя уплаты покупной цены. Аналогичный характер имело exceptio rei redhibitoriae, которое защищало покупателя от требования продавца, желавшего получить покупную цену, несмотря на обнаружившиеся серьезные пороки (изъяны) вещи, что позволяло отменить куплю. Redhibitio была обоюдным возвратом купленной вещи и покупной цены. Для удовлетворения требований продавца взимался «интерес» в однократном размере.
Договор купли-продажи могли также сопровождать дополнительные соглашения. Если продавцу иной покупатель назначит более высокую цену за продаваемый товар, то продавец может отказаться от своей договоренности с первым покупателем. Такое преимущество более выгодного покупателя, дополнительно оформленное в виде неформального соглашения (pactum), называется addictio in diem. Тем самым продавец оговаривает свое право отказа от заключенной ранее сделки. Первый же покупатель, как бы соревнуясь, мог предложить еще более высокую цену (alternativa facultas). Вначале addictio in diem считалось отложительным, затем — расторжительным условием договора. «Vendens eadem rem duobus falsarius est» («Продающий одну вещь двоим действует обманно»). Продавец, предоставивший кредит покупателю, имел право аннулировать сделку в случае невыполнения покупателем своих обязательств; такое его право называется lex commissoria.
Стороны могли договориться и об обратной покупке (pactum de retroemendo) или продаже (pactum de retrovendendo) вещи на тех же условиях, что и при первом договоре продажи. Покупатель мог также оговорить свое право отказаться от сделки, если ему не понравилась (бы) вещь, с помощью pactum displicentiae, покупая вещь на пробу. Данное соглашение могло рассматриваться как отлагательное или отме-нительное условие, исполнение которого зависело только от воли покупателя (emptio ad gustum). Лишь при продаже вина знаток, попробовав его, мог подтвердить, что оно испортилось (pactum degustationis)1. Стороны могли также заключить соглашение, дающее бывшему продавцу право преимущественной покупки (pactum protimeseos): если покупатель решал вскоре после покупки продать приобретенную им вещь, то он обязан был предложить ее в первую очередь бывшему продавцу2. Продавец мог также оговорить передачу вещи покупателю до внесения им покупной цены; до этого момента продавец оставлял за собой право ипотеки на продававшуюся вещь. Такая оговорка называлась pactum reservatae hypot-hecae. Даже после передачи вещи покупателю продавец мог, оговорив это с покупателем, оставить за собой право собственности до уплаты им покупной цены; такая оговорка называлась pactum reservati dominii. Юристы постепенно признали, что все эти соглашения (pacta) заслуживают защиты, если только они состоялись одновременно с заключением главного договора. Те самые иски (actio empti, actio venditi и т.д.), которые защищали этот последний, должны были защищать и побочные соглашения.