Изобразительное искусство стран Ближнего и Среднего Востока

Местные художественные тради­ции, природно-климатические условия и особенности используе­мых материалов оказывали известное влияние на искусство и архитектуру отдельных провинций Арабского халифата, но законо­дателями художественных вкусов вплоть до XII века были прежде всего Дамаск и Багдад, откуда общие сирийско-месопотамские черты искусства распространялись по всей империи. Общему подъ­ему изобразительного искусства и архитектуры в этих центрах способствовали приток в столицы византийских и иранских масте­ров.

Мастера-художники далеко не всегда и не везде исполняли ограничительные предписания богословов-пуристов и во многом продолжали традиции доисламского искусства. Следы этого влия­ния ощущались в шиитском Иране, но их можно найти и в Ираке и Сирии. Изображения людей и животных мы находим в иллюст­рациях и в рисунках на предметах прикладного искусства.

Поскольку рукопись рассматривалась средневековыми цените­лями как целостное произведение искусства и достоинства ее определялись не только содержанием, но и мастерством внешнего оформления - отдельные элементы этого оформления, в частности миниатюры, имели в глазах художника лишь вспомогательное, иллюстративное назначение.

Арабские художники вообще не признавали объемного, «трехмерного» изображения фигур и достигали объемного эффекта слож­ной цветовой гаммой на плоскости изображения.

В условно-декоративных формах, преобладавших над реалисти­ческими, объемно-осязаемыми, в арабо-мусульманском искусстве по-своему нашла образное воплощение религиозно-философская доктрина ислама об иллюзорности и преходящем характере види­мого мира. Вместе с тем чувство универсальной гармонии отрази­лось в особой соразмерности арабо-мусульманских орнаментов, в точности их пропорций, в согласованном и точном ритме их узоров.

Декоративное искусство было «ученым», рассудочным, основан­ным на геометрических построениях и сложных вычислениях. Это было искусство, связанное с определенным взглядом на пропорции и гармонию, не терпящим пустых пространств.

Возможно, именно такое одностороннее развитие изобразитель­ного искусства, особенно живописи, породило желание компенси­ровать отсутствие живописного изображения действительности приданием большей живописности художественному слову, что привело к гипертрофированному развитию дескриптивного жанра васф (описание).

Можно проследить структурное сходство декоративного искус­ства с господствующим литературным стилем эпохи с его сложным переплетением параллельных образов, сравнений, звуковых комби­наций и различных тропов. В нем господствовали те же рассудоч­ность, пышность и торжественность, что и в панегирической поэзии и в изысканной рифмованной прозе.

В миниатюрах мусульманских художников прежде всего пора­жает обилие сюжетов. Это сценки из народного быта, жизнь халиф­ского двора, сценки в цирюльне и в суде, проповедь в мечети, отдых каравана, стадо пасущихся верблюдов с пастухами, невольничий рынок, изображения различных приборов и ремесленников за ра­ботой и многое другое.

Особым жанром изобразительного искусства в рассматриваемый период была иконопись. Она возникла, как полагают, в Египте на базе так называемого «фаюмского портрета», названного по месту первой находки в одноименном оазисе. Это были заупокойные живописные портреты, вставлявшиеся в бинты мумии на месте лица и заменявшие более ранние древнеегипетские рельефные маски. Такие портреты писались обычно в технике восковой живописи на досках. Расцвет фаюмского портрета приходится на I-Ill века н. э. Его особенностью было сочетание двух в известной мере противо­положных традиций: античной с ее яркой жизненностью образов, объемностью передачи форм, светотеневой моделировкой и поста­новкой головы в три четверти и собственно древнеегипетской, для которой характерны графичность, плоскостность, фронтальность, резкие контуры и статичность. Эти древневосточные особенности в первую очередь были переняты мусульманской живописью.

Как известно, исламская традиция запрещает изображение про­рока Мухаммеда и Его семьи в каких бы то ни было художественных формах. Кроме того, она не ободряет изображения живых существ, полагая, что это чревато впадением в язычество, или поклонением многим богам. Поэтому мусульманские художники не копируют внешний мир, а стараются передать его внутренний смысл через геометрические орнаменты. Если художник-мусульманин все же решает изобразить живое существо, то делает плоские, «двумерные» рисунки, подчеркнуто нереалистичные и без иллюзорной глубины.

Кстати говоря, в этом требовании ясно просматриваются отго­лоски традиций ранней восточно-христианской иконописи и даже гораздо более рафинированной, полной античных эстетических реминисценций иконописи византийской (а значит, и русской).

Скульптурные изображения человека и животных, особенно если они «отбрасывали тень», были запрещены, но иногда встреча­лись в рельефной резьбе. Сейчас скульптура успешно развивается в ряде стран региона, нередко сочетая мировой опыт и доисламские традиции. Таковы, например,, известные монументальные скульп­туры египтянина Махмуда Мухтара («Пробуждение Египта» и др.).