Государство селевкидов

Государство Селевкидов было третьей крупной греко-эллинистической державой, с которой при­шлось считаться Риму. Эпоха расцвета монархии Се­левкидов относится к первой половине III столетия, ко времени Антиоха I и отчасти Антиоха II. Из всех государств диадохов монархия Селевка была самым обширным и многоплеменным государством. На ог­ромном пространстве от Эгейского моря до Инда жила масса племен различных национальностей, го­воривших на самых различных языках — греческом, ликийском, арамейском, вавилонском, персидском и т. д. Не меньшим разнообразием отличалась держа­ва Селевкидов и в социально-политическом отноше­нии. Наряду с примитивными пастушеским и земле­дельческим хозяйствами на территории Селевкидов, в особенности в западных частях, существовали са­дово-огородные плантации, многочисленные мастер­ские и развитая торговля. Эллинизация Азии началась еще задолго до вели­кого македонского похода, являвшегося продолжени­ем греческой колонизации на Восток. Первые Селев- киды (Селевк I, Антиох I, Антиох II) в этом отноше­нии являлись рьяными продолжателями Александра.

Эллинизация в руках македонских завоевателей яв­лялась средством укрепления их господства над мас­сой распыленного туземного населения. Одним из важнейших средств закрепления диктатуры эллини­стических царей служил город как средоточие воен­ных, экономических и культурных сил. Излучая свое влияние во всех направлениях, эллинистический го­род разрушал старые связи, втягивал туземное насе­ление в новые отношения и таким путем подчинял их своему влиянию. Ожило также и малоазиатское побережье, где сложилось независимое от Селев­кидов Иергамское царство, одно из самых блестящих эллинистических государств. И тем не менее царст­во Селевкидов не превратилось в единое устойчивое государство. Центробежные силы, оказавшиеся силь­нее центростремительных, в конце концов разорва­ли Сирийскую монархию на ее составные части.

При существовании развитой внешней (Индия, Китай) и внутренней торговли каждый город, каждая местность жили собственной жизнью. Эллинизация скользнула лишь по поверхности. В течение всей сво­ей истории Сирийская держава Селевкидов представ­ляла пеструю картину всевозможных больших и мел­ких социально-экономических образований — про­винций (сатрапий), городов, храмов, поместий и деревень. Прочных связей между этими социально-эко­номическими телами не существовало. Каждая об­ласть, каждый город, каждый храм и каждое помес­тье жили своей самостоятельной жизнью. Интересы населения главным образом сосредоточивались око­ло мелких повседневных забот материального поряд­ка. Политическая жизнь была привилегией неболь­шого круга влиятельных людей — местных крупных землевладельцев, военных чиновников, купцов и бо­гатых ремесленников, причем все эти состояния часто совмещались с одном лице. Землевладелец был одновременно воином, купцом и владельцем мастерской.

Большая часть территории на­ходилась в руках аристократов, го­родов, храмов и царя. Масса насе­ления сидела на этих землях в ка­честве арендаторов, уплачивавших собственнику земли оброк натурой или деньгами. Каково было соотно­шение в эти столетия между раб­ским и другими категориями труда, ответить невозможно. Несомненно одно, что между отдельными стра­нами в этом отношении существо­вали большие различия. Отноше­ние туземного населения, в особен­ности низших классов, к маке- донцам-завоевателям, в руках которых сосредоточи­вались большая часть земель, торговля и ремесла, со­ставлявшим городское население, было резко отри­цательным.

История эллинистических обществ полна всяко­го рода восстаний, протестов и бунтов, которые в от­дельные моменты приобретали своеобразный рели­гиозно-национальный отпечаток. Нередко эти восстания (особенно в эллинистиче­ском Египте) охватывали целые области. Во главе этих движений чаще всего стояли хра­мовые жрецы и туземные князья (династы). Чем дальше, тем все больше греческий элемент вытеснялся туземным, восточным элементом. После короткого периода эллинизации при ближайших пре­емниках Александра прилив поселенцев уменьшил­ся, и эллинистический Восток вновь стал воз­вращаться к догреческим формам жизни. Ближайшим толчком к распаду государства Се- левкидов послужили междоусобные войны между различными претендентами на трон, набеги соседних племен (галатов, скифов, парфян) и неудачные вой­ны с другими эллинистическими государствами. Ос­лабление Селевкидов вызвало наружу все центробеж­ные силы государства. Поднялись туземные князья, примеру которых последовали поставленные царями наместники (стратеги, сатрапы), храмы (иерусалим­ский храм, храм Ваала в Эмессе) и города. Раньше других отпали восточные провинции Бактрия (Bactria) и Парфия (Parthia), слабее всего связанные с греко-македонской культурой.

Из выделившихся из государст­ва Селевкидов династов наи­большее значение получили пер- гамские династы, из династов-васса- лов «великого царя» превративши­еся в настоящих самостоятельных царей. При Аттале I (241 — 197 гг.), Эвмене II (197—158 гг.) Пергам сделался рассадником эл­линской цивилизации, науки и ис­кусства. В отношении красоты и изящества памятники пергамского искусства — храм Афины-Полиас, алтарь Зевса и многие другие — приобрели мировую известность. Широко известна также и знамени­тая пергамская библиотека, органи­зованная по образцу александрий­ской библиотеки. Примеру Пергама последовали Каппадокия и Вифиния, образовавшие самостоятельные княжества.

Вмешательство римлян в дела греко-эллинистиче­ских государств не только не ослабило, но, по край­ней мере на первых порах, еще более запутало и обо­стрило социальные противоречия. Согласно своей традиционной политике, римляне всегда держали сторону состоятельных классов, земельной и денеж­ной аристократии. Обратно — к антиримской партии наряду с военными группами и жречеством примы­кали также и малосостоятельные элементы и рабы. Все это вело к тому, что в греко-эллинистических государствах завязывался чрезвычайно сложный клу­бок всевозможных противоречий, которые пришлось разрешить Риму. Недовольство римской политикой как политикой «западных варваров» началось с пер­вого же дня появления римлян на Востоке. Этим воспользовались вожди антиримской партии —- ма­кедонский царь Филипп V, сирийский царь Антиох III и затем сын Филиппа Персей. С целью увеличе­ния числа своих сторонников они объявили себя борцами за национальную свободу, защитниками угнетенных (месси­ями), долженствующими освободить страждущие массы от гнета и страданий.

После сокрушения Филиппа во главе антиримского движения стал сирийский царь Антиох III Великий (223—187 гг.). Антиох поставил себе целью восстановление царства Селевкидов во всем его прежнем размере с включением отпавших при его предшест­венниках частей: Вифинии, Каппадокии, Понта, Пергама и др.

Осуществление этой грандиозной цели Антиох ставил в за­висимость от очищения греко-эллинистических государств от «западных варваров», т.е. римлян. Таким путем Антиох ста­новился во главе всеобщего антиримского движения. В необхо­димости сокрушения Рима сирийского царя более, всего убеж­дал Ганнибал, бежавший из Карфагена еще в 195 г. и проживав­ший в то время в государстве Антиоха. В сознании Ганнибала вырастал фантастический план новой войны с Римом, в которой должны были принять участие все государства средиземномор­ского мира; и прежде всего, конечно, Карфаген. Собственно си­рийские дела мало интересовали неутомимого карфагенского вождя, заклятого врага Рима. План Ганнибала сам по себе был эффектен, но при данных условиях невыполним. Слабую сторо­ну греко-эллинистических держав, как было сказано и как это подтвердили ближайшие события, составляли глубокие внешние и внутренние противоречия, раздиравшие и ослаблявшие эллинистические общества.

Основной противник Рима после поражения Филиппа V сирийский царь Антиох III за время македон­ской войны колоссально расширил свои владения. Он окончательно захватил Юж­ную Сирию, завладел египетскими земля­ми на южном берегу Малой Азии, занял Эфес, Абидос, перешел Геллеспонт и за­владел фракийскими приморскими города­ми, раньше принадлежавшими Египту, а потом захваченными Филиппом. Фактиче­ски эти захваты означали чрезвычайно опасный, на взгляд римского сената, рост сирийского могущества (хотя, по-видимо­му, Антиох вовсе не собирался вмешивать­ся в европейские дела, стремясь только восстановить монархию Селевкидов в ее прежнем объеме), формально же они про­тиворечили принципам, положенным в ос­нову мирного договора 197/196 г.

Осенью 196 г. римское посольство яви­лось к Антиоху, который находился тогда во Фракии. Непосредственным поводом к это­му были жалобы некоторых вольных горо­дов Малой Азии 1. Послы указали Антиоху, что Рим никак не может признать его за­хватнической политики: «Смешно, в самом деле, говорил Лю­ций 2, что Антиох явился после войны, кото­рую вели римляне против Филиппа, и при­своил себе плоды победы. Он убеждал так­же царя оставить неприкосновенными вольные города, а в заключение сказал, что не понимает, с какими целями царь совер­шил переправу в Европу во главе столь многочисленных сухопутных и морских сил. Сообразительному человеку остается единственная догадка, что царь со­бирается напасть на римлян».

Антиох в ответ сказал, что, во-первых, ему непонятно, на чем, собственно, осно­вываются притязания римлян на города Малой Азии. Он думает, что прав на эти го­рода у них меньше, чем у какого-нибудь другого народа: во-вторых, он просит римлян не вмешиваться вдела Азии, как он не вмешивается в дела Италии. Что же касается его появления в Ев­ропе с военными силами, то он пе­реправился туда только затем, что­бы вернуть себе владения своих предков: Херсонес 1 и города фра­кийского побережья.

Переговоры прервались, не дав никаких результатов, кроме взаим­ного отчуждения. Это была первая серьезная трещина в отношениях между Антиохом и Римом. Скоро эта трещина превратилась в пропасть. В 197 г. умер Аттал I Пергамский, старый друг Антиоха и союзник римлян, который своим личным вли­янием сглаживал многие шерохова­тости. Преемником Аттала явился его сын Эвмен II. Не связанный лич­ными отношениями с Антиохом, он с тем большей тревогой смотрел на неуклонный рост его державы, гро­зившей в конце концов поглотить и Пергам. Поэтому Эвмен еще теснее сблизился с римлянами и стал горя­чим пропагандистом их войны с Си­рией.

В 195 г. при дворе Антиоха по­явился Ганнибал. За год до этого он был избран на пост су фета народ­ным движением, вызванным пре­ступным хозяйничаньем карфаген­ской олигархии в послевоенные годы. Со свойственной ему энерги­ей и ясным пониманием дела Ганни­бал провел ряд важных реформ, имеющих целью оздоровить про­гнивший государственный строй Карфагена. Так, им был реорганизо­ван «Совет 104» на принципе еже­годной выборности и проведена широкая финансовая реформа. Эти меры встретили бешеное сопротив­ление карфагенской олигархии, те­рявшей почву под ногами. Не наде­ясь справиться с Ганнибалом собст­венными силами, антибаркидская партия донесла своим друзьям в Рим, что Ганнибал находится в сно­шениях с Антиохом и подготавлива­ет новую войну против Рима.

Для сената это было желанным предлогом отделаться от своего врага. В 195 г. в Карфаген прибыли три римских посла. Официальной целью их приезда было урегулиро­вание отношений между Карфаге­ном и Масиниссой. Но Ганнибал хо­рошо знал, что дело идет о его вы­даче. Он не надеялся спастись, ос­таваясь в Карфагене. Ночью Ганни­бал тайно бежал из города в сопро­вождении двух адъютантов, сел на корабль и прибыл в Тир, а оттуда — в Эфес, где и встретился с Анти­охом. Сирийский царь принял про­славленного полководца с большим почетом. Этот факт, казалось, под­твердил все самые худшие опасе­ния Рима.

Таким образом, международная обстановка снова стала на­пряженной. Однако ни римляне, ни Антиох не торопились форсировать события. Антиох хорошо понимал, с каким противником ему придется иметь дело, а римляне были заняты в это время подавлением восстания в Испании, поэтому дело ограни­чивалось пока только дипломатиче­скими переговорами. Основное требование римлян сводилось к тому, чтобы Антиох ушел из Европы. Под этим условием они готовы были даже предоставить ему свободу действий в Азии. Но Антиох не же­лал на это пойти. Война неотврати­мо надвигалась.