Государственный строй Римской Империи II в.

Перемены в соотношении социальных сил и в от­ношении центра и провинций, происшедшие в сре­диземноморском мире в первые столетия нашей эры, повлекли за собой изменения и в политической ор­ганизации Римского государства. Развитие поли­тического строя при Флавиях и Антонинах соверша­лось в направлении централистских и абсолютист­ских тенденций, наметившихся еще при первых прин- цепсах. Ожесточенная борьба между принцепсом и сенатом, составляющая содержание политической ис­тории первых десятилетий принципата, с конца I в., со времени вступления на престол Нервы, ослабела. Между принцепсом и сенатом установились миролю­бивые отношения, продолжавшиеся до конца II в. Ус­тановление мирных отношений между принцепсами и сенатом объяснялось переменой социального со­става сената и изменениями курса римской полити­ки в интересах провинций, вернее, в интересах му­ниципальной плутократии.

В «счастливый век» Антонинов старая римско- италийская знать, сильная еще при Клавдиях, почти совершенно исчезла. Новая же аристократия, выхо­дившая из провинциалов или возвысившаяся на госу­дарственной службе, в гораздо большей степени чув­ствовала свою зависимость от императора и не име­ла прочных сословных традиций. С другой стороны, и сами императоры II в., по своему происхождению, родственным связям и культуре принадлежавшие к провинциальной знати, не имели оснований с ней ссо­риться. На почве солидарности интересов на неко­торое время и установились мирные отношения в среде господствующего класса, позволившие смяг­чить особенно грубые проявления императорского абсолютизма, освободить общественную мысль от давивших ее тисков и обеспечить, хотя бы в огра­ниченных пределах, свободу слова. Отношение ари­стократии к императорам «счастливого периода» вы­ражено в словах Тацита в «Жизни Агриколы», ска­занных в отношении Нервы, но которые с полным правом можно отнести также к Траяну, Адриану и вообще ко всем представителям римского «просве­щенного абсолютизма», как иногда, по аналогии с за­падноевропейским абсолютизмом XVIII в., называют римский абсолютизм II в. «Нерва, — замечает Тацит, — сочетал, казалось бы, две несочетаемые вещи — сво­боду и принципат».

Политику «просвещенного абсолютизма» Нервы продолжал усыновленный им начальник нижнерейн­ских легионов испанец Улъпий Траян, первый прин- цепс провинциального происхождения. Траян отме­нил суды об оскорблении величества, понизил нало­ги, в частности снизил непопулярный налог на на­следство, вернул «коронное золото», взимавшееся при вступлении нового принцепса, строго соблюдал традиционные правила при выборе магистратов, ос­лабил цензурные условия, из года в год принимал зва­ние народного трибуна, подчеркивая тем самым политическое значение этой магистратуры, и т.д. За это благодарный сенат увенчал Траяна почетным ти­тулом «наилучшего» (optimus).

Либеральную политику Траяна продолжали его преемники — Адриан и в особенности Антонин Пий и «император-философ» Марк Аврелий, усыновленные своими предшественниками-императорами. С конца I в. вошло в обычай усыновление правящими императора­ми полководцев или видных государственных деятелей.

Умеренно-конституционный уклон императоров II в. не изменил, однако, общего смысла государствен­ной организации и не ослабил исторически законо­мерного роста императорского абсолютизма. Функ­ции государства как определенной общественной организации в принципе оставались теми же, что и прежде. Как и раньше, государственная организация являлась средством закрепления диктатуры рабовла­дельческого класса над массой рабов и мелких про­изводителей свободного состояния для поддержания внутреннего порядка и для защиты границ от поку­шений соседних народов. Разница заключалась толь­ко в том, что в предшествующий период государство являлось политической организацией рабовладельче­ского класса по преимуществу Италии, в период же «просвещенного абсолютизма» государство консоли­дировало и охраняло интересы рабовладельцев все­го Средиземноморья, всей римской Ойкумены. Им­ператорская власть росла в силу «объективных причин», помимо воли того или иного носителя вер­ховной власти. Перерождение республиканских уч­реждений и магистратур в бюрократические органы совершалось медленно, но закономерно.

В организации государственного аппарата и госу­дарственных учреждений после Августа и Клавдия больше всего было сделано Адрианом. Разрозненные мероприятия своих предшественников Адриан систе­матизировал, расширил и дополнил, сделав государ­ственную машину более мощной, централизованной и механизированной. Римская конституция при Ад­риане выглядела приблизительно таким образом. Нити всего государственного управления сходились в интимном совете императора (consilium principis), состоявшем из приглашаемых императо­ром, по собственному усмотрению, сенаторов и всад­ников. От императорского совета зависела целая сеть департаментов, носивших различные назва­ния: финансовый департамент (a rationibus), юриди­ческий (a libellius), департамент прошений на имя императора (ab epistulis). В каждом департаменте ра­ботала масса мелких чиновников различных рангов и специальностей: писцов, счетоводов (tabularii), кас­сиров (dispensatores) и пр. Особое место в системе государственного управления занимало ведомство личного имущества и личной казны императора (patrimonium).

Стоявшие во главе военных и гражданских ве­домств сенаторы и всадники постепенно утрачивали свои сословные отличия, сливаясь в один разряд им­перской служилой аристократии. Откупная система при сборе налогов и пошлин при Адриане была заменена прямым сбором через импера­торских прокураторов. Интересы фиска при возникав­ших на почве обложения и сборов конфликтах защи­щал специальный уполномоченный императора фис­кальный чиновник, адвокат фиска (advocatus fisci). В целях контроля и поддержания связей между от­дельными областями государства при Адриане была учреждена государственная почта (cursus publicus).

К той же серии централистических мероприятий Антонинов относится создание «Постоянного эдик­та» (Edictum perpetuum) Адриана, создавшегося в ре­зультате сложной редакционной работы ученой ко­миссии под председательством видного юриста Салъ- вия Юлиана. Работа комиссии состояла в пересмот­ре прежних преторских эдиктов (alba pretoris), выбор­ке и составлении из них единого свода законов. По­требность в «Постоянном эдикте» вызывалась адми­нистративной практикой. Императорские чиновники (прокураторы) нуждались в сборнике законодатель­ных норм, которыми они могли бы руководствовать­ся в своей административной практике. Эдикт Адри­ана знаменует важный сдвиг в правовых понятиях и судебной практике Рима.

В основу «Постоянного эдикта» положено «пра­во народов» (ius gentium), рассматриваемое римски­ми юристами классического периода II—III вв. как естественное право (ius naturale), противопоставляемое старому гражданскому, или квиритскому, праву. Ис­торически «право народов» развилось из прсторско- го права, в особенности из права провинциальных преторов (ius honorarium). В силу предоставленного римской конституцией преторам права согласовы­вать юридические нормы с жизненными запросами преторы могли по своему усмотрению толковать, расширять и даже в отдельных случаях создавать но­вые правовые нормы.

С каждым столетием преторское право, как и во­обще все права республиканских магистратур начи­нали отмирать, управление государством переходи­ло в руки назначаемых императором чиновников и велось не устным, как это было прежде, а пись­менным путем через канцелярии. Со времени Адриа­на развитие права представляется уже не в виде раз­вития преторского права, а в виде развития импера­торского права.

Находившиеся на государственной службе чи­новники получали от императора жалованье в раз­мере от 100 до 600 тысяч сестерций, в зависимости от занимаемой должности, и чины, располагавшие­ся по известной градации, вошедшей в практику с конца династии Антонинов: vir clarissimus (светлей­ший), vir perfectissimus (совершеннейший), vir egregius (выдающийся) и т. д. Постепенно создава­лась иерархия должностей и чинов, характерная для Поздней империи.

Сложные задачи управления требовали более квалифицированного и образованного чиновничест­ва. Особенно ценилось юридическое образование, необходимое условие для занятия всех высших долж­ностей. Для подготовки кадров высшего чи­новничества Адриан основал в Риме Атеней (Athenaeum), высшую школу, нечто вроде академии с двумя отделениями: греческим и латинским. Пре­подававшие в Атенее профессора считались состоя­щими на государственной службе и обеспечивались определенным содержанием.

Как во всех других отношениях, так и в отноше­нии образования пример подавал сам император. «Он лепил, рисовал и хотел быть сведущим во всех ви­дах мирного и военного искусства, относящихся к верховному правителю и частному человеку, не тер­пя при этом никакого превосходства с чьей бы то ни было стороны»1.