Философия Иммануила Канта
Содержание
- Решение Кантом основного вопроса философии.
- Учение Канта о «вещи в себе».
- Агностицизм и априоризм у Канта.
Список литературы
Приложение
1. Решение Кантом основного вопроса философии.
Иммануил Кант родился в Кенигсберге (ныне Калининград) в Восточной Пруссии в 1724 году. Отец его был шорником, а мать - домохозяйкой, шестеро их детей не дожили до зрелого возраста. Кант вспоминал родителей с теплотой и благодарностью, видя в них образец безупречной честности.
В 1740 году он был возведен в степень магистра в Кенигсбергском университете, где прослушал курсы философии и науки. По окончании университета, с 1747 по 1754 гг., Кант вынужден был зарабатывать на жизнь репетиторством, но, несмотря на нищету, работал много и продуктивно.
В 1755 году он был возведен в степень магистра в Кенигсбергском университете, где в 1770 году с диссертацией "De mundi sensibilis atque intelligibilis forma et principiis" ("О форме и принципах чувственного и интеллигибельного мира") победил на конкурсе, 12 лет спустя после поражения. Во всем полагаясь только на собственные силы, немецкий философ презирал низкопоклонство, карьеризм и протекционизм, став символом добропорядочности в науке. Равнодушный к богатству и славе, он отказался от кафедры в Галле, где барон фон Цедлиц назначил ему жалование в три раза большее, чем в Кенигсберге. После напряженного поиска в 1781 году вышла в свет "Критика чистого разума", вслед за ней в 1788 — "Критика практического разума", а в 1790 - "Критика способности суждения". Последние годы жизни философа отмечены двумя событиями. В 1786 году умер Фридрих II, покровитель просветителей, его преемник Фридрих Вильгельм II выразил неудовольствие по поводу кантианской "Религии в пределах только разума". Кант счел за благо подчиниться, памятуя, что не все то истина, что о себе кричит.
Другое событие связано с интерпретацией критицизма в духе спиритуализма Фихте, чему Кант пытался оказать сопротивление, но, едва поняв необратимость такого развития, замкнулся в себе. На исходе жизни Канта настигла худшая из бед — слепота. Память и ясность ума предательски замутились, превратив его почти в призрак. В 1804 году Канта не стало. В заключении к "Критике практического разума" Кант писал: "Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне".
На решение Кантом основного вопроса философии повлияли математика, физика, естествознание. Математика как наука, не эмпирически, а априорно определяющая свой предмет, рождена греческим гением. Естествоиспытатели кантовской эпохи поняли, что разум видит только то, что сам создает по собственному плану, что он с принципами своих суждений должен идти впереди согласно постоянным законам и заставлять природу отвечать на его вопросы, а не тащиться у нее словно на поводу, так как в противном случае наблюдения, произведенные случайно, без заранее составленного плана, не будут связаны необходимым законом, между тем как разум ищет такой закон и нуждается в нем. Разум должен подходить к природе, с одной стороны, со своими принципами, сообразно лишь с которыми согласующиеся между собой явления и могут иметь силу законов, и, с другой стороны, с экспериментами, придуманными сообразно этим принципам для того, чтобы черпать из природы знания, но не как школьник, которому учитель подсказывает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отвечать на предлагаемые им вопросы. Поэтому даже физика обязана столь благоприятной для нее революцией в способе своего мышления исключительно лишь счастливой догадке — сообразно с тем, что сам разум вкладывает в природу, искать (а не придумывать) в ней то, чему он должен научиться у нее и чего он сам по себе не познал бы. Тем самым естествознание впервые вступило на верный путь науки после того, как оно в течение многих веков двигалось ощупью". И все-таки в метафизике мы видим одни шатания и конфуз, что говорит о ее донаучном состоянии. Может быть, конституироваться как науке непосильное для нее занятие? Тогда почему природа так сильно внедрила в нее метафизические проблемы? Или дороги в науку для метафизики просто нет?
До сих пор пытались объяснить познание вращением субъекта вокруг объекта. Но и по сей день многое осталось необъяснимым. Ну а если все наоборот, и объект вращается вокруг субъекта? Ведь именно Коперник предположил обратную ситуацию: что не солнце, а земля вращается. Так Кант, уже без метафор, предложил считать, что вовсе не субъект, познавая, открывает объективные законы, но наоборот, объект, приспосабливаясь, становится познаваемым по законам субъекта.
Кант дерзко предположил, что объекты, возможно, приспосабливаются к нашему чувственному созерцанию. Не интеллект вырабатывает понятия, способные выразить объект, но, наоборот, объекты, как только они помыслены, начинают регулироваться и согласовываться с понятиями интеллекта. Теперь понятно, каково основание априорных синтетических суждений — чувствующий и мыслящий субъект, или субъект с его законами чувственности и интеллекта. Но, прежде чем объяснить законы чувственности, поясним термин "трансцендентальное", часто употребляемый Кантом. Трансцендентальным мы называем не всякое априорное знание, говорит философ, а только то, благодаря которому мы узнаем, что те или иные представления, созерцания, понятия применяются и могут существовать исключительно a priori, а также как это возможно; трансцендентальное касается возможности или применения априорного познания. Отсюда ясно, что Кант называет трансцендентальными модусы, или структуры чувственности и рассудка. Они названы априорными именно потому, что свойственны субъекту, а не объекту, но все же это структуры, представляющие условия, без которых невозможен любой опыт по поводу какого бы то ни было объекта. Трансцендентальное, следовательно, это условие познаваемости объектов (условие чувственной воспринимаемости и мыслимости объектов). Мы, наконец, подошли к смыслу "коперниканской революции": в классической метафизике трансцендентальными были бытийные условия, то есть условия, без которых нет самого объекта, бытия как такового. Но после Коперника стало бессмысленно говорить об объективных условиях как таковых. Остался объект - относительно субъекта, а трансцендентальное стало означать смещение с объекта на субъект, то есть то, что субъект вносит в объект в процессе познавательного действа.
Таким образом, объективно Кант находится на позициях дуализма, поскольку считает, что в основе мира лежат два самостоятельных начала – обязательно – духовное, и обязательно – материальное.
По отношению Канта к самому основному вопросу философии данного философа можно отнести к индифферентному подходу, поскольку Кант считает основным вопросом философии иные вопросы, а конкретно: Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться?
Это обусловлено тем, что в основе философского учения Канта лежит проблема определения специфики познающего субъекта. Предметом теоретической философии, по Канту, должно быть не изучение самих по себе вещей — природы, мира, человека,— а исследование познавательной деятельности, установление законов человеческого разума и его границ. В этом именно смысле Кант называет свою философию трансцендентальной. Он называет свой метод также критическим, в отличие от догматического метода рационализма XVII века, подчеркивая, что необходимо в первую очередь предпринять критический анализ наших познавательных способностей, чтобы выяснить их природу и возможности. Таким образом, гносеологию, Кант ставит на место онтологии, тем самым осуществляя переход от метафизики субстанции к теории субъекта.
2. Учение Канта о «вещи в себе».
Вещь в себе - центральное понятие в философской системе И. Канта. Утверждая, что субъект познает только то, что сам он и творит, Кант проводит водораздел между миром явлений и непознаваемым миром «вещей в себе». В мире явлений царит необходимость, все здесь обусловлено другим и объясняется через другое. Тут нет места субстанциям в их традиционном понимании, то есть тому, что существует само через себя, как некоторая цель сама по себе. Мир опыта в целом только относителен, он существует благодаря отнесению к трансцендентальному субъекту. Между «вещами в себе» и явлениями сохраняется отношение причины и следствия: без «вещей в себе» не может быть и явлений. Кант не может тут избавиться от противоречия: он применяет здесь незаконно одну из категорий рассудка — причинность — по отношению к «вещам в себе».
Мир «вещей в себе», или, иначе говоря, умопостигаемый мир, мог бы быть доступен лишь разуму, ибо он полностью закрыт для чувственности. Но разуму теоретическому, то есть науке, но Канту, он недоступен. Однако это не значит, что мир этот вообще никак не свидетельствует о себе человеку: он, по Канту, открывается практическому разуму, или разумной воле. Практическим разум здесь называется потому, что его функция — руководить поступками человека, то есть устанавливать принципы нравственного действия. Воля позволяет человеку определять свои действия всеобщими предметами (целями разума), а потому Кант и называет ее разумом практическим. Существо, способное действовать в соответствии со всеобщими, а не только эгоистическими целями, есть свободное существо.
Раньше философы были, говорит Кант, на территории чистого рассудка, где каждой вещи есть свое место. Но ведь это остров с неподвижными границами, вокруг бушующий океан, империя иллюзий, где туманы и льды, готовые вот-вот растаять, кажутся новыми странами и, постоянно обманывают пустыми надеждами мореплавателей. Прежде чем пуститься в путь, бросим взгляд на карту местности, которую хотим покинуть и куда хотим прибыть, возможно, там и дома-то не построить... Море, метафора "вещи в себе", и есть метафизика, которой Кант посвящает свою диалектику. Мы должны удовлетвориться островом, где обитаем, ведь за его пределами вряд ли есть материк, где можно возвести дом на прочном фундаменте. Территория познания феноменов - единственно надежное знание. Наш рассудок, как вытекает из аналитики, не может переступить границ чувственности, ибо лишь из нее он получает содержание. Априори рассудок только предвосхищает форму возможного опыта. Сам себя рассудок не определяет и познавать объекты априори не может. Рассудок и чувственность могут определять объекты лишь в союзе. Разделив их, мы получим созерцания без понятий или понятия без созерцаний, что к объектам уже отношения иметь не будет. Поэтому выход за пределы феноменов структурно невозможен. Тем не менее, когда мы говорим о феноменах, отделяя наш способ созерцания объектов от их природы самих по себе, то эти мыслимые объекты, которые вне нашего созерцания, мы называем ноуменами, заключает Кант. Ноумен можно понимать негативно, как то, что мыслимо без связи с нашим чувственным созерцанием. В позитивном смысле ноумен — объект интеллектуального) созерцания. Кант говорит о своей теории чувственности и ноуменах в негативном смысле. Мы не можем позитивно знать ноумены, поскольку интеллектуальное созерцание — вне нашей компетенции и доступна разве что сверхчеловеческому разуму. Понятие ноумена проблематично: не будучи противоречивым, оно в принципе мыслимо, но малоэффективно. Ноумен - предельное понятие, ограничивающее претензии чувственности. Понятие ноумена необходимо, подчеркивает Кант, чтобы чувственное созерцание не переступало пределов вещи в себе, ограничиваясь объективной ценностью чувственного. Но, следует иметь в виду, что сфера за пределами феноменов пуста: разум лишь проблематично знает о ней. Ноумен же не только проблематичен, он неизбежен как понятие предела чувственности.
Согласно Канту, научное познание универсально и необходимо, но оно занимается лишь явлениями. Более того, именно в таком качестве оно и необходимое, и всеобщее, ведь эти качества вытекают лишь из субъекта и его априорных структур. Феномен часть чего-то большего: если есть нечто, являющееся для меня, значит, есть что-то для себя, то есть метафеноменальная реальность. Более того, понятие ноумена — опора кантианства. Мы были до сих пор, говорит Кант, на территории чистого рассудка, где каждой вещи есть свое место. Но ведь это остров с неподвижными границами, вокруг бушующий океан, империя иллюзий, где туманы и льды, готовые вот-вот растаять, кажутся новыми странами и, постоянно обманывают пустыми надеждами мореплавателей. Прежде чем пуститься в путь, бросим взгляд на карту местности, которую хотим покинуть и куда хотим прибыть, возможно, там и дома-то не построить... Море, метафора "вещи в себе", и есть метафизика, которой Кант посвящает свою диалектику. Мы должны удовлетвориться островом, где обитаем, ведь за его пределами вряд ли есть материк, где можно возвести дом на прочном фундаменте. Территория познания феноменов — единственно надежное знание. Наш рассудок, как вытекает из аналитики, не может переступить границ чувственности, ибо лишь из нее он получает содержание. Априори рассудок только предвосхищает форму возможного опыта. Сам себя рассудок не определяет и познавать объекты априори не может. Рассудок и чувственность могут определять объекты лишь в союзе. Разделив их, мы получим созерцания без понятий или понятия без созерцаний, что к объектам уже отношения иметь не будет. Поэтому выход за пределы феноменов структурно невозможен. Тем не менее, когда мы говорим о феноменах, отделяя наш способ созерцания объектов от их природы самих по себе, то эти мыслимые объекты, которые вне нашего созерцания, мы называем ноуменами, заключает Кант. Ноумен можно понимать негативно, как то, что мыслимо без связи с нашим чувственным созерцанием. В позитивном смысле ноумен — объект интеллектуального) созерцания. Кант говорит о своей теории чувственности и ноуменах в негативном смысле. Мы не можем позитивно знать ноумены, поскольку интеллектуальное созерцание — вне нашей компетенции и доступна разве что сверхчеловеческому разуму. Понятие ноумена проблематично: не будучи противоречивым, оно в принципе мыслимо, но малоэффективно. Ноумен - предельное понятие, ограничивающее претензии чувственности. Понятие ноумена необходимо, подчеркивает Кант, чтобы чувственное созерцание не переступало пределов вещи в себе, ограничиваясь объективной ценностью чувственного. Но, следует иметь в виду, что сфера за пределами феноменов пуста: разум лишь проблематично знает о ней. Ноумен же не только проблематичен, он неизбежен как понятие предела чувственности.
3. Агностицизм и априоризм у Канта.
Наше познание, как всегда отмечали философы, имеет две ветви — чувственность и рассудок. Они разнятся не по степени (как полагал Лейбниц), от смутного до ясного, а по самой природе. Возможно, говорит Кант, корень у них был общий, но нам он неизвестен. Посредством чувственности объекты нам даны, мыслятся же предметы рассудком. Как бы там ни было, но необходимо отдельно изучать объекты в том порядке, как они сначала нам даны, а потом помыслены. Теорию чувства и чувственности Кант называет эстетикой, но не в обыденном смысле слова, а в этимологическом (aisthesis - от греч. чувство, ощущение). Таким образом, трансцендентальная эстетика изучает чувственные структуры, с помощью которых человек воспринимает ощущения, формы чувственного познания, априорные, по выражению Канта, принципы чувственности. Кант дает следующие терминологические разъяснения: а). Ощущение — действие предмета на способность представления, поскольку мы подвергаемся воздействию (например, когда мы чувствуем холод или жар, сладкое или горькое, видим красное или зеленое); б). Чувственность (восприимчивость) — способность получать представления тем способом, каким предметы воздействуют на нас; в). Созерцание — непосредственное познание объектов. По Канту, есть один тип созерцания, и это чувственность. Человеческий рассудок не созерцает, но, когда думает, всегда сверяется с чувственными данными; г). Объект чувственного созерцания называется феноменом, от греческого phainomenon — являемое, обнаружимое. В чувственном опыте мы улавливаем не объект как таковой, но то, как он нам предстает. Ведь ощущение — это изменение (действие), которое объект производит в субъекте; д). В феномене (т. е. в вещи, представленной в чувственном опыте) Кант различает форму и материю. Материя, данная в отдельных чувствах, или модификациях, производимых в нас объектами, всегда апостериорна (нельзя почувствовать холодное или горячее, сладкое или горькое иначе как после опытной проверки, но не до нее). Форму же задает субъект, благодаря ему чувственные данные выстраиваются в определенные отношения. Форма, по Канту, скорее способ функционирования нашей чувственности, и как таковая она априорна; е). Кант называет "эмпирическим созерцанием" познание, в котором присутствуют ощущения, и "чистым созерцанием" форму, предшествующую материи и конкретным ощущениям; ж). Есть две формы чувственности, или чистого созерцания: пространство и время. Ясно, что пространство и время перестают, по Канту, быть онтологическими структурами объектов, становясь собственными функциями субъекта, "чистыми формами чувственного созерцания как принципами познания".
Чтобы познать пространство и время, нет нужды далеко ходить, ведь они даны нам априори и внутри нас. Пространство — форма внешнего чувства, условие чувственного представления внешних объектов.
Время — форма (или способ функционирования) внутреннего чувства, обнимающая все, что так или иначе внутренне проявлено. Абсолютной реальностью, по Канту, пространство и время быть не могут, как не могут быть независимыми от нашего чувственного созерцания. Другие разумные существа, с другой организацией чувств, возможно, постигали бы мир вне времени и пространства.
Теперь понятно, что Кант имел в виду, говоря об их "эмпирической реальности" и "трансцендентальной идеальности". Пространство и время эмпирически реальны, ибо любой объект дан внутри них. Они трансцендентально идеальны, ибо, не будучи вещными, они только формы нашего чувственного созерцания (формы не объекта, а субъекта). Объекты сами по себе могут быть открыты только созерцанию Божественного рассудка, и то в самый момент их творения. Наше созерцание, поскольку оно не изначально, чувственно, не производя свое содержание, зависимого от существования предметов, влияющих на субъект. Следовательно, форма чувственного познания зависит от нас, но содержание не зависит, оно задано. Каковы же основания геометрии и математики? Фундамент их не в содержании, а в форме знания, то есть в "чистом созерцании пространства и времени". Именно поэтому математико-геометрические положения обладают абсолютной и всеобщей необходимостью, ведь время и пространство - априорные структуры субъекта, а не объекта. Когда мы говорим: "три линии образуют треугольник", то мысленно конструируем треугольник, синтетически ограничивая пространство посредством априорного созерцания. Математика же основывается на времени: сложить, вычесть, умножить, все эти операции разворачиваются во времени. Как возможны синтетические априорные суждения? — главная проблема трансцендентальной философии, решаемая в связи с проблемой пространства и времени. Используя априорные синтетические суждения, мы не идем дальше чувственных объектов.
В самой общей форме кантонское понимание процесса познания можно представить себе следующим образом. Нечто неизвестное — вещь сама по себе, воздействуя на чувственность человека, порождает многообразие ощущений. Эти последние упорядочиваются с помощью априорных форм созерцания — пространства и времени; располагаясь как бы рядом друг с другом в пространстве и времени, ощущения составляют предмет восприятия. Восприятие носит индивидуальный и субъективный характер; для того чтобы оно превратилось в опыт, то есть в нечто общезначимое и в этом смысле объективное (объективность Кант как раз и отождествляет с общезначимостью), необходимо участие другой познавательной способности, а именно мышления, оперирующего понятиями. Эту способность Кант именует рассудком. Кант определяет рассудок как спонтанную деятельность, отличая ее тем самым от восприимчивости, пассивности, характерной для чувственности. Однако при этом деятельность рассудка формальна, она нуждается в некотором содержании, которое как раз и поставляется чувственностью. Рассудок выполняет функцию подведения многообразия чувственного материала (организованного на уровне восприятия с помощью априорных форм созерцания) под единство понятия.
Отвечая на вопрос, как индивидуальное восприятие становится общезначимым, всеобщим опытом, Кант утверждает: этот переход осуществляет рассудок с помощью категорий. Именно то обстоятельство, что рассудок сам конструирует предмет сообразно априорным формам мышления — категориям,— снимает, по Канту, вопрос о том, почему предметы согласуются с нашим знанием о них. Мы можем познать только то, что сами создали,— эта формула лежит в основе теории познания Канта, поставившего деятельность трансцендентального субъекта на место субстанции прежнего рационализма.
Однако, отвергнув субстанционализм прежней философии, Кант оказался перед вопросом: что именно служит последним основанием единства, без которого рассудок не мог бы осуществлять свою функцию объединения многообразного? Такое высшее единство Кант может искать только в субъекте. И он усматривает его в том всегда тождественном себе акте, который сопровождает все наши представления и впервые делает их возможным: акте самосознания, выражающемся в формуле: «Я мыслю». Этот акт Кант называет трансцендентальным единством апперцепции (самосознания) и считает его источником всякого единства. Категории представляют собой, по Канту, как бы частные формы (спецификации) этого высшего единства. И в то же время Кант не считает рассудок высшей познавательной способностью: ему недостает цели, то есть движущего стимула, который давал бы направление его деятельности.
Существует ли среди наших познавательных способностей такая, которая могла бы руководить деятельностью рассудка, ставя) перед ним определенные цели? Согласно Канту, такая способность существует, и называется она разумом. К Канту восходит то различие между рассудком и разумом, которое затем играет важную роль у всех последующих представителей немецкого идеализма — Фихте, Шеллинга и Гегеля. И рассудок, по Канту, всегда переходит от одного обусловленного к другому обусловленному, не имея возможности закончить этот ряд некоторым последним — безусловным, ибо в мире опыта нет ничего безусловного. В то же время человеку свойственно стремление обрести абсолютное знание, то есть, говоря словами Канта, получить абсолютно безусловное, из которого, как из некоей первопричины, вытекал бы весь ряд явлений и объяснялась бы сразу вся их совокупность. Такого рода безусловное предлагает нам разум в виде. Когда мы ищем последний безусловный источник всех явлений внутреннего чувства, мы, говорит Кант, получаем идею души, которую традиционная метафизика рассматривала как субстанцию, наделенную бессмертием и свободной волей. Стремясь подняться к последнему безусловному всех явлений внешнего мира, мы приходим к идее мира, космоса в целом. И наконец, желая постигнуть абсолютное начало всех явлений вообще — как психических, так и физических,— наш разум восходит к идее бога.
Таким образом, достижение последнего безусловного - это задача, к которой стремится разум. Но тут возникает неразрешимое противоречие. Чтобы у рассудка был стимул к деятельности, он, побуждаемый разумом, стремится к абсолютному знанию; но эта цель всегда остается недостижимой для него. А поэтому, стремясь к этой цели, рассудок выходит за пределы опыта; между тем лишь в этих пределах его категории имеют законное применение. В этом случае рассудок впадает в иллюзию, в заблуждение, предполагая, что с помощью категорий он в состоянии познавать внеопытные вещи сами по себе.
Эта иллюзия, согласно Канту, характерна для всей предшествующей философии. Доказать, что идеям разума не может соответствовать реальный предмет, Кант пытается с помощью обнаружения противоречивого характера этого мнимого предмета. Например, если мы возьмем идею мира в целом, то, оказывается, можно доказать справедливость двух противоречащих друг другу утверждений, характеризующих свойства мира. Так, тезис о том, что мир ограничен в пространстве и имеет начало во времени, так же доказуем, как и противоположный тезис, согласно которому мир бесконечен в пространстве и безначален во времени. Обнаружение такого противоречия (антиномии), согласно Канту, свидетельствует о том, что предмет, которому приписываются эти взаимоисключающие определения, непознаваем. Диалектическое противоречие, по Канту, свидетельствует о неправомерном применении нашей познавательной способности. Диалектика характеризуется, таким образом, отрицательно: диалектическая иллюзия имеет место там, где с помощью конечного человеческого рассудка пытаются конструировать не мир опыта, а мир вещей самих по себе.
Список литературы
- Введение в философию. Учебник для высших учебных заведений. В 2 т. Т.2. – М.: Политиздат, 1989.
- История философии: Учебное пособие для вузов / Под ред. А.Н. Волкова. – М.: ПРИОР, 1997.
- Круглов А. Н. О происхождении априорных представлений у И. Канта // Вопросы философии. 1999. №1. С. 106 – 123..
- Лешкевич Т. Г. Философия. – М.: Инфр-М, 2000.
- Мудрагей Н. Е. Вещь в себе: от непознаваемости к узнаваемости (Кант-Шопенгауэр) // Вопросы философии. 1998. № 10. С. 126 - 130.
- Радугин А.А. Философия: курс лекций. – М.: Центр, 1998.
Приложение
Аспект анализа |
Кант |
Природа и сущность человека. | Человек, но Канту, - это «самый главный предмет в мире». Над всеми другими существами его возвышает наличие самосознания. Благодаря утому человек представляет собой индивидуальность, т.е. личность. Из факта самосознания вытекает эгоизм как природное свойство человека. Эгоизму Кант противопоставляет образ мыслей, при котором человек рассматривает свое Я не как весь мир, а лишь как часть его. Человековедение — это в сущности вместе с тем есть и мироведение. Мыслитель требует обуздания эгоизма и полного контроля разума над душевными проявлениями личности. Он подчеркивает продуктивную силу воображения. По Канту, одно дело, когда мы сами вызываем и контролируем наши внутренние голоса, другое — когда они без зова являются к нам и управляют нами: тут уже налицо признаки душевных отклонений или предрасположение к ним.
Но природу души Кант не считал объектом научного познания: описание душевных явлений — не дело естествознания. Кант ставит вопрос: может ли человек иметь представления и не осознавать их? Такие представления, согласно Канту, являются «темными». Но их роль велика в творчестве. В полном мраке сознания может протекать такой сложный процесс, как художественное творчество. Кант анализирует такие способности человека, как талант и гений. Талант к изобретению и открытию — это высший уровень дарования. Таков гений. Анализируя существо человека, Кант рассматривает природу чувств. Например, чувство удовольствия в общем способствует жизни. Но у человека на животный инстинкт наслаждения наложена нравственная и культурная узда. Кант говорит: один способ удовольствия есть в то же время культура, а именно, увеличение способности испытывать еще большее удовольствие — таково удовольствие от наук и изящных искусств, другой же способ — истощение, которое делает нас все менее способными к дальнейшему наслаждению. Говоря о необходимости самосовершенствования человека, его души, Кант подчеркивает: «Развивай свои душевные и телесные силы так, чтобы они были пригодны для всяких целей, которые могут появиться, не зная при этом, какие из них станут твоими».
|
Отношение личности
с богом.
|
По Канту, человек живет в двух мирах. С одной стороны, он часть мира явлений, где все детерминировано, где характер человека определяет его склонности, страсти и условия, в которых он действует. Но с другой, помимо этой эмпирической реальности у человека есть иной, сверхчувственный мир «вещей в себе», где бессильны привходящие, случайные, непостижимые и непредвидимые ни импульсы у самого человека, ни стечение обстоятельств, ни диктующий свою волю нравственный долг. Отсюда Кант делает вывод: свобода и есть и ее нет. Это верно. Такое противоречие Кант именует антиномией свободы. Он говорит и об иных антиномиях, например об антиномии конечного и бесконечного. В результате он приходит к выводу: Бог — «абсолютно необходимая сущность». Искренне верить в Бога — значит быть добрым, значит быть вообще истинно нравственным. |
Отношение личности с обществом и государ-ством
|
Во взаимоотношениях личности с государством, по мысли Канта, необходимо уничтожить все формы личной зависимости, утвердить личную свободу и равенство всех людей перед законом, ликвидировать все юридические привилегии. Юридические законы он выводил из нравственных, а те и другие носили у него априорный характер, подчинялись чистому практическому разуму.
Кант определяет государство в широком смысле как объединение множества людей, подчиненных правовым законам. В каждом государстве существуют три власти, т.е. объединенная воля в трех лицах: верховная власть в лице законодателя, исполнительная власть в лице правителя (правящего согласно закону) и судебная власть в лице судьи (присуждающего каждому свое согласно закону). Законодательная власть может принадлежать только объединенной воле народа. Так как всякое право должно исходить от нее, она непременно должна быть не в состоянии поступить с кем-либо не по праву. В своем учении о государстве Кант развивал идеи Ж.Ж. Руссо, в частности идею народного суверенитета. Источником суверенитета он считал не народ, а монарха, отрицая право судить главу государства, который «не может поступать не по праву». Следуя идеям Вольтера (сторонника просвещенного абсолютизма), Кант признавал право на свободное высказывание своего мнения, ограничивая его, однако, необходимостью гражданского и политического повиновения властям, без чего немыслимо само существование государства: «Рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, но повинуйтесь». Подходя к государственному устройству исторически, Кант считал, что оно не может оставаться неизменным: те или иные формы правления существуют до тех пор, пока они необходимы. Республика - это единственный правовой государственный строй, который отличается прочностью: здесь закон самодержавен и не зависит ни от какого отдельного лица. Истинная республика, по Канту, есть система, управляемая уполномоченными депутатами, избранными народом. |
© Размещение материала на других электронных ресурсах только в сопровождении активной ссылки
Вы можете заказать оригинальную авторскую работу на эту и любую другую тему.