Философия и логика постмодерна
В континууме постмодерна иногда выделяют два вектора. Первый направлен на деконструкцию или элиминацию, оставшихся в наследство от классической эпохи или эпохи Нового времени ценностей, как то: Бог, истина, смысл, красота. Второй направлен на сохранение этих ценностей как эталонных единиц на шкале мировосприятия, хотя и оставляет за собой право наполнять их специфическим и отличным от традиционного содержанием, которое более адекватно, с точки зрения модернистов, может отражать особенности постмодернистского мировоззрения. В первом варианте во Вселенной не остается места целям, идеалам, божеству, ибо все лишается смысла. Во втором - они признаны, но многолики, поливариантны и в зависимости от контекста изменены порой до неузнаваемости. Они постоянно демонстрируют свою контекстуальную зависимость.
В первой, «деконструктивной», версии постмодернизм освобождает философию от поиска смысла, науку от поиска истины, а искусство от определенной системы ценностей и самого художественного образа. Во второй версии царит принцип селекции, согласно которому отбор соответствующих фрагментов мировоззренческой мозаики идет с поправкой на ситуацию. Мировоззрение здесь принципиально релятивизируется. Оно может изменяться и переиначиваться «вдруг» и «сразу» в зависимости от также стихийно-спонтанно возникающих целей. Негативным экзистенциальным следствием такого положения вещей оказывается то, что «фрагментарное» отношение к миру отзывается «фрагментарным» отношением к самому себе, отсутствием самоидентификации.
Если же говорить о логике постмодерна, минуя избитые определения типа: логика распада, логика абсурда, то следует заметить, что она полифуркационна. В реальности постмодерн видит не одну (моно-) и не две (би-), а множество (поли-) версий, но ни одна из них не является ни полной, ни цельной. Истина не может быть постигнута, ибо неизвестно, что с чем должно быть соотнесено и чему должно соответствовать. Следовательно, постмодерн - это не только неотображающее, но и неистинное мировосприятие. Возникает ситуация симуляции действительности, когда текст коллаж, или бри-коллаж одновременно и означают действительность, и замещают ее.
Ж.-ФЛиотар, идеолог постмодерна, видит ключ к пониманию этого непростого явления в том, что в нем осуществлен «выход к культуре многообразия через коллапс тотализации и унифицирующего дискурса в повествовании и науке». На место тщательно продуманной формы становится фрагментарность и внешняя неотделан-ность. Сознание героя предстает как разорванное сознание. Сам текст становится открытым и разомкнутым, он допускает множество интерпретаций и различные контексты. Из него не только произвольно считываются (извлекаются) смыслы, в него вчитываются (внедряются) весьма субъективистские толкования. Релятивизм выступает одной из определяющих особенностей «логики постмодерна».
В парадигме постмодерна причинность разрушается, будучи принесенной в жертву изначальной разорванности и атотальности. Несовременно не только прослеживать какие-либо однозначные и определенные связи причинно-следственной зависимости, но даже упоминать о причине как источнике, породившем, а следовательно, и ответственном за происходящее. Любое событие мыслится как равнозначное в ряду прочих. Господствует установка на скольжение по поверхности и перебирание различных составляющих. Эклектизм предполагает и смешение опыта прошлых эпох, и причудливую имитацию поверхностных впечатлений. Может быть, поэтому в качестве основных средств означения берутся коллаж и монтаж. Монтаж ответствен за построение структуры. Теперь уже не матрица объяснения, а прощупывание возможных границ, этакая пограничноеть, блуждание в мире якобы сообщающихся смыслов становится сутью логики постмодерна, нового взгляда на мир. И как бы ни отталкивало подобное состояние, постмодерн - это новая страница в истории европейской культуры; повернуть которую вспять невозможно.
Ведет ли культура постмодерна ко всеобщему кризису духовности? - вопрос не из простых. Плюралистичность и кажущаяся демократичность постмодернистских тенденций не снимает их остро ощущаемую несогласованность с ориентациями повседневности. Ход и течение нашей жизни отличаются от стиля постмодерн. Если постмодерн делает заявку на экстремальность, пиковость, эпатаж, то стереотипность и рутинность бытовых отношений задает ориентацию на традиционализм, тяготеющую к принятию устоявшейся ценностной иерархии.
Обыденное мироощущение далеко от принятия постмодерна. Приверженцы рациональности также пытаются отказаться от него из-за обнажившихся в нем связей с дологическим, внерациональ-ным способом мышления. Трудно мирятся с возрастающей популярностью постмодерна академически ориентированные ученые в их стремлениях к устоявшимся правилам, канонам и принципам, типовым решениям и однозначным регламентациям.
Постмодерн, провозглашая новый (постмодернистский) тип реальности, такой, какой она стала в XX в., в наибольшей степени апеллирует к инстинктам, ощущениям вседозволенности, спонтанности и разнообразию вкусов и манер, хаосу. Дистанция между искусством и жизнью сокращается вплоть до полной ликвидации. Вещи «с улицы», так называемый «кич», приобретают значимость художественных произведений. Желая произрастать из реальных жизненных противоречий, постмодерн «цитирует» прозу бытия, ущербность действительности, предлагая свой порядок. Сутью творчества становится стремление нейтрализовать утилитарные связи обычных вещей и ввести их в новую смысловую систему, показать-соединение «художественного» с «нехудожественным». Постмодернистские ориентации пока еще не вытеснили культуру в ее традиционном понимании, они «существуют как бы» на периферии традиционно истолковываемой духовности. В этом климате «риска», в состоянии нестабильности и принципиальной плюралистич-ности ориентации наш современник вынужден постоянно выбирать себя, самоопределяться, пытаться самоидентифицироваться.