Беседа социального работника с психологом
Для многих людей любое слово с корнем «псих» сразу вызывает ассоциацию с аномальностью в поведении. Для них почти тождественны обозначения разных специальностей: психолог, психиатр, психотерапевт, психоаналитик, психопатолог. По их представлениям, все эти врачи работают с психами, психопатами, психически больными. Соответственно, обратиться за советом или консультацией к таким специалистам — значит самому признать себя ненормальным.
Для беседы о проблемах психологии старения мы выбрали не одного конкретного психолога, а некую совокупность, синтез знаний по этой проблеме, чтобы иметь представление о разнообразии высказываний и суждений многих. На время представим себе, что это один человек, психолог (П.), которому социальный работник (С.Р.) задает вопросы об отношении психологии к ста-poctpiи старению.
С.Р.: — Существуют ли какие-либо особенности психологии пожилого и более старшего возраста?
П.: — Безусловно. Но, к сожалению, не многие знают эту элементарную истину и понимают, что поступки, реакции пожилого человека следует оценивать с поправкой на возраст, что у разных возрастных групп разнятся и ценностные установки.
Изменения в характере пожилого человека объясняются ослаблением контроля над собственными реакциями, возможно, те черты, которые раньше удавалось маскировать в силу их непривлекательности, вышли на поверхность. Кроме того, этому возрасту свойствен эгоцентризм, нетерпимость к каждому, кто не проявляет должного внимания, причем «должного» на самом высоком уровне. Все окружающие зачисляются в эгоисты, коль скоро они не поглощены заботой о старом человеке. Знаете, как
говорится: «Эгоист — это тот, кто любит себя больше, чем меня».
С.Р.: — Какие еще изменения характерны для этого возраста?
П.: — Их можно расклассифицировать на три сферы. В интеллектуальной появляются трудности в приобретении новых знаний и представлений, в приспособлении к непредвиденным обстоятельствам. Сложными могут оказаться самые разные обстоятельства: те, которые сравнительно легко преодолевались в молодые годы (переезд на новую квартиру, болезнь — собственная или кого-то из близких), тем более прежде не встречавшиеся (смерть одного из супругов; ограниченность в передвижении, вызванная параличом; полная или частичная потеря зрения). В эмоциональной сфере — неконтролируемое усиление аффективных реакций (сильное нервное возбуждение), со склонностью к беспричинной грусти, слезливости. Поводом для реакции может послужить кинофильм о прошлых временах (не потому, что жаль эти времена, а жаль себя в этих временах) или разбитая чайная чашка (и опять не чашки жаль, а того, что вместе с ней уходит что-то памятное). В моральной сфере — отказ от адаптации к новым нормам морали, манерам поведения. Резкая, доходящая до грубости критика этих норм и манер.
С.Р.: — Возникает впечатление об абсолютной несовместимости пожилых и молодых людей.
П.: — Эту проблему необходимо обсуждать, чтобы разные поколения могли понимать друг друга, а старики — самих себя. Вам, верно, не раз случалось читать в зарубежных романах и видеть в фильмах, что, начиная со среднего возраста, обеспеченные люди обязательно пользуются услугами психологов, психоаналитиков, к которым они обращаются всякий раз, когда у них возникают сложные жизненные ситуации. Психологические консультанты стремятся понять клиента, помочь ему увидеть себя с лучшей стороны и осознать свою ценность как личности. У нас не принято советоваться с психологами, психоаналитиками.
С.Р.: — Сделаем маленькую перебивку. Поясните, что за специалист — психоаналитик. Чем он занимается?
1 П.: — Естественно, психоанализом — направлением в психологии и психотерапии. Основатель этого направления, австрийский врач Зигмунд Фрейд, занимался теорией и практикой лечения неврозов. Смысл направления — в выявлении и анализе подавленных (вытесненных из сознания) психических переживаний, которые, согласно этой теории, являются причиной неврозов. Основным методом лечения является свободная ассоциация идей и их интерпретация пациентом и аналитиком. Лечение длится довольно долго и не всегда эффективно. У нас с недавнего времени существует Психоаналитическая ассоциация и издается специальный журнал «Российский психоаналитический вестник».
С.Р.: — А чем бы мог быть полезен психоаналитик в нашем случае?
П.: — Вы не слышали о работах немецко-американского психолога, психоаналитика Карен Хорни? Она — одна из наиболее выдающихся психоаналитических мыслителей XX в. Ее книги, написанные почти пять десятилетий назад, не так давно опубликованы на русском языке. Для нашего разговора наиболее интересны ее работы «Невротическая личность нашего времени» и «Невроз и личностный рост». Автор адресовал эти труды не профессионалам, не психоаналитикам, а самым разным специалистам, имеющим дело с невротическими личностями, в том числе и социальным работникам. А также самим невротикам.
С.Р.: — Кого же она считает невротиками?
П.: — Всех, кто страдает психическими расстройствами, причем основное расстройство заключается в деформациях характера, вызванных страхами и защитой от них. Это ни в коем случае не психические больные. К невротикам Хорни относит огромное множество в принципе здоровых людей, имеющих отклонения от общепринятого в современной культуре образца.
С. Р.: — То есть вы хотите сказать, что большинство пожилых и старых людей — невротики?
П.: — Я пока не стану отвечать на этот вопрос, сначала перескажу некоторые положения ее теории о невротической личности. Замечу лишь, что Хорни не занималась специально пожилыми людьми, большую часть своей профессиональной карьеры она посвятила женской психологии, а фундаментальные положения ее теории обращены к людям всех возрастов.
Общими для всех неврозов являются тревожность и поиски защиты. Тревога — тот мотор, который запускает и поддерживает неврозы; Невротики чрезвычайно раздражительны, причины их раздражения могут быть совершенно мнимыми и беспочвенными: кто-то не так ответил, не так посмотрел и тому подобное. Любую критику невротик интерпретирует как неодобрение его поступков или высказываний, унижение, что вызывает у него взрыв негодования. В своей любви он навязчив, ревнив, требует абсолютной, безусловной преданности, с жертвами в качестве ее доказательств. Любящий его человек должен заботиться исключительно о нем. Невротик готов прикинуться больным, чтобы его пожалели, сконцентрировали на нем все внимание, отказались от всего другого и таким образом доказали свою любовь и готовность к самопожертвованию ради нее. Апелляция к жалости — излюбленный прием невротика: «Я вас так люблю, а вы в ответ...» Не терпит никаких отказов, а если таковые случаются, становится злым, язвительным, обвиняет обидчика во всех смертных грехах. Здесь он готов бесконечно призывать к справедливости: «Почему вы заставляете меня страдать? Почему вы так недобры ко мне?» С трудом переносит одиночество, в такой ситуации ощущает свою беспомощность, незащищенность и ненужность. Не терпит опозданий и непунктуальности по отношению к себе, расценивает их как неуважение. У части людей такого типа патологическая жадность, страсть к бессмысленному накопительству, к приобретению нефункциональных, но дорогих вещей. В них он видит свою защиту.
Из литературных примеров более других иллюстрирует такой тип чеховский Ионыч. Когда Дмитрий Ионыч был молодым, ему нравилось жаловаться любимой девушке на жизнь, а когда состарился, характер у него изменился, стал тяжелым и раздражительным, тайное, любимое развлечение по вечерам — вынимать из карманов «бумажки, добытые практикой» и складывать их, скупать дома, хотя живет одиноко и они ему ни к чему, а чуть что не так — кричать тонким, резким голосом и стучать палкой об пол.
С.Р.: — Действительно, здесь есть над чем подумать. Многие из этих качеств являются типичным проявлением изменившегося старческого характера. Можно ли считать, что старость — это своеобразный психологический кризис?
П.: — Да. Но это не единственный кризис, переживаемый человеком за всю его жизнь, а один из многих. Американский психолог Эрик Эриксон называл восемь психосоцнальных кризисов, с которыми сталкивается человек на своем жизненном пути. Каждый из них специфичен для определенного возраста.
Первый кризис — на первом году жизни. Он связан с тем, удовлетворяются или нет основные физиологические потребности ребенка ухаживающим за ним человеком. В результате у маленького человека складывается доверие или подозрительность к окружающему миру.
Второй кризис связан с первым опытом обучения, с приучением к чистоплотности. Начинается первый процесс социализации (очеловечивания). Так возникает либо первая самостоятельность, либо неуверенность и сомнения в собственных силах.
Третий кризис соответствует второму детству, развитию либо индивидуальности, либо безответственности, покорности и чувства постоянной вины.
Четвертый кризис происходит в школьном возрасте. Здесь ребенок ощущает вкус к работе или познает собственную неполноценность.
Пятый кризис переживает подросток, выбирая свой жизненный путь, свою предназначенность.
Шестой кризис свойствен молодым, но уже взрослым людям. Он связан с поиском спутника жизни. Решается судьба — быть ли ему отцом (матерью) семейства или же остаться одиноким.
Седьмой кризис переживается человеком в сорокалетнем возрасте. Он характеризуется повышенным интересом к семье, к ее обустройству, высокой продуктивностью и активностью в самых разных областях.
Я назвал семь кризисов, не раскрывая подробностей их протекания, только для того, чтобы было понятно, с чем человек подходит к последнему, восьмому кризису. Это кризис старости. О нем мы поговорим более подробно.
С.Р.: — Вы хотите сказать, что в старость люди вступают разными, в зависимости от того, какими они вышли из предыдущих семи психосоциальных кризисов?
П.: — Совершенно верно. В своей теории развития человека французский психолог Шарлота Бюлер выделяет пять фаз развития; последняя, пятая, фаза начинается в 65—70 лет. Автор считает, что в этот период многие люди перестают преследовать цели, которые они поставили перед собой в юности. Оставшиеся силы они тратят на досуг, спокойно проживая последние годы. При этом обозревают свою жизнь, испытывая удовлетворение или разочарование. Невротическая личность обычно испытывает разочарование, потому что невротик вообще не умеет радоваться успехам, он никогда не доволен своими достижениями, ему всегда кажется, что он что-то недополучил, что ему недодали. К старости эти сомнения усиливаются.
Вспомним последнюю реплику Фирса из чеховского «Вишневого сада»: «Про меня забыли... Жизнь-то прошла, словно и не жил... Силушки-то у меня нету, ничего не осталось, ничего... Эх ты... недотепа!»
Восьмой кризис (.9. Эриксон) или пятая фаза (Ш. Бюлер) знаменуют собой завершение предшествующего жизненного пути, и разрешение этого кризиса зависит от того, как этот путь был пройден. Человек подводит итоги, и если воспринимает жизнь как целостность, где ни убавить, ни прибавить, то он уравновешен и спокойно смотрит в будущее, так как понимает, что смерть — естественный конец жизни.
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
(С. Есенин.)
Если же человек приходит к печальным выводам, что жизнь прожита зря и состояла из разочарований и ошибок, теперь уже непоправимых, то его настигает чувство бессилия. Приходит страх смерти.
С.Р.: — Не могу согласиться с тем, что кому-то не страшна смерть. Человек живет, покуда он боится смерти и борется за жизнь. Только душевнобольные люди не боятся смерти, а в состоянии деменции стремятся к ней. Ветераны войны рассказывают, что храбрость не в том, чтобы не бояться смерти, а в том, чтобы победить свой страх ради жизни. Так что не надо петь песен безумству храбрых и рассказывать, как это делал один наш современный «полководец», что «молодые ребята умирали с улыбкой на губах». Я не могу понять идею хосписа, где у человека есть только обещание «легкой смерти» и нет никакой надежды на выздоровление. И никакого страха смерти.
Весь фокус в том, что сильные люди преодолевают страх смерти, а слабые сгибаются под его тяжестью. Приведу небольшую цитату из книги Ильи Толстого (сына Льва Толстого) «Мои воспоминания».
«Как натура очень стойкая и сильная физически, он (Лев Толстой. — В.А.) инстинктивно всегда боролся не только со смертью, но и со старостью.
Ведь до последнего года он так и не сдался, — все делал для себя сам, и даже ездил верхом.
Поэтому предполагать, что у него совершенно не было инстинктивного страха смерти, нельзя.
Этот страх у него был, и даже в большой степени, и он с этим страхом постоянно боролся.
Победил ли он его?
Отвечу определенно, что — да».
Священник Евлампий Кременский в одной из проповедей говорил: «Жизнь для каждого человека представляется величайшим благом. Даже страдальцу и узнику она весьма дорога. Каждому приятно смотреть на свет Божий и сознавать себя живым». Страх смерти — это чисто человеческое чувство, такого нет ни у
одного животного.
П.: — Именно потому, что чувство это человеческое, оно и может быть преодолено. Что же касается хосписов, скажу лишь, что в них работают умные, опытные, .мужественные и высококвалифицированные врачи и психологи. Они помогают больному пройти поэтапную психическую эволюцию от отрицания фатальности до примирения со смертью.
С.Р.: — Трудно поверить в ожидаемую смерть. Великий Мечников потратил массу времени в поисках таких примеров среди долгожителей. Но все напрасно. Как объяснил Воланд в «Мастере и Маргарите», человек не просто смертей, а всегда внезапно
смертей.
П.: — Философы, от Платона и Аристотеля, стремились преодолеть трагизм смерти, освободить человека от страха перед ней. При их поддержке я и попытаюсь вам оппонировать. Древнегреческий философ Эпикур приводил простой и остроумный довод против страха смерти: смерть для человека реально не существует, он с нею «не встречается». Покуда он есть, смерти нет, когда же она есть — его нет. Поэтому ее не стоит страшиться. Френсис Бэкон по тому же поводу: «Люди страшатся смерти, как малые дети потемок... Но боязнь ее как неизбежной дани природе есть слабость».
В ваших рассуждениях сдвинуты акценты. По меткому выражению Сенеки, «атрибуты смерти устрашают сильнее самой смерти». Смерти боятся не те, кто уходит, а те, кто остается. Это по-человечески понятно: смерть близкого человека, сколько бы лет ему ни было, — тяжкое испытание.
Мне импонирует древний японский культ предков: они верили, что человек после смерти продолжает существовать через своих живущих потомков и только при отсутствии таковых окончательно умирает. Умершие предки продолжают считаться членами семьи — духами, которые могут и наказать, потому следует уважать живых предков — будущих духов.
И наконец, слова еще одного замечательного философа — Спинозы: «Человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни». Давайте же последуем этому совету, предоставим нашим читателям решать, кто прав в этом споре, а сами вернемся к проблеме психологического кризиса в старшем возрасте.
С.Р.: — Согласен. Следующий вопрос. Видимо, мужчины и женщины по-разному реагируют на кризисы?
П.: — Безусловно, существуют различия. Прежде чем их показать, познакомлю вас с суждениями еще одного американского психолога — Пекк, который, развивая идеи Эриксона о восьмом кризисе, говорит о подкризисах этого периода. Первый — переоценка собственного «Я» независимо от профессиональной карьеры. То есть человек должен прежде всего для себя определить, какое место он занимает в жизни после ухода на пенсию, когда за ненадобностью отброшены мундиры, звания и должности. Второй — осознание факта ухудшения здоровья и старения тела, когда, приходится признать, что молодость, красота, стройная фигура, крепкое здоровье остались далеко в прошлом. Для мужчины труднее преодоление первого подкризиса, а для женщины — второго.
С.Р.: — Не следует ли из нашего разговора, что старость—единый, однообразный, рутинный период жизни? Ведь и в старости человек претерпевает биологические и психологические изменения?
П.: — Вы снова правы. Отечественный ученый В. В. Болтен-ко выделил ряд этапов психологического старения, которые не зависят от паспортного возраста.
На первом этапе сохраняется связь с тем видом деятельности, который был ведущим для человека до выхода на пенсию. Как правило, этот вид деятельности был непосредственно связан с профессией пенсионера. Чаще это люди интеллектуального труда (ученые, артисты, учителя, врачи). Эта связь может быть непосредственной, в форме эпизодического участия в выполнении прежней работы, может и опосредованной, через чтение специальной литературы, написание статей на профессиональные темы. Если же она обрывается сразу после ухода на пенсию, то человек, минуя первый этап, попадает во второй.
На втором этапе наблюдается сужение круга интересов за счет выпадения профессиональных привязанностей. В общении с окружающими уже преобладают разговоры на бытовые темы, обсуждение телевизионных новостей, семейных событий, успехов или неудач детей и внуков. В группах таких людей уже трудно различить, кто был инженером, кто врачом, кто профессором философии.
На третьем этапе главенствующей становится забота о личном здоровье. Любимая тема для разговора — лекарства, способы лечения, травы... И в газетах, и в телепередачах на эти темы обращается особое внимание. Наиболее значимым в жизни человеком становится участковый врач, его профессиональные и личностные качества.
На четвертом этапе смыслом жизни становится сохранение самой жизни. Круг общения сужен до предела: лечащий врач, социальный работник, члены семьи, поддерживающие личный комфорт пенсионера, соседи самого ближнего расстояния. Для приличия или по привычке — редкие телефонные разговоры со старыми знакомыми-ровесниками, в основном чтобы узнать, скольких еще удалось пережить.
И, наконец, на пятом этапе происходит обнажение потребностей чисто витального характера (еда, покой, сон). Эмоциональность и общение почти отсутствуют.
С.Р.: — Мрачные картины вы рисуете, господин психолог.
П.: — Поэт и мудрец Расул Гамзатов в одном из интервью полушутя заметил: «Бесспорно, Бог создал мир совершенным, но лично я предпочел бы, чтобы люди рождались стариками, потом делались молодыми и оставались детьми — проходили бы свой путь наоборот». Но такова жизнь, как говорят французы. Человек не рождается стариком, а становится, все те же этапы, но в обратном порядке, он проходит от рождения до старости. В геронтологии часто используется термин «ииволюция» (обратное развитие) для обозначения процессов физической и психологической атрофии при старении.
Американский психолог Абрам Маслоу создал теорию иерархии потребностей и самореализации, к которой он пришел, изучая биографии великих людей. По Маслоу, человек как бы поднимается по ступеням вверх, от физиологических потребностей — к потребностям в безопасности и самосохранении, отсюда — к потребностям в любви и признании, выше — в самоуважении и, наконец, вершина — потребность в самоактуализации. Каждая эпоха задает свою высоту для такой вершины. И как альпинисты выбирают для восхождения разные вершины, так в жизни у каждого человека — свой выбор вершин. Не все успевают за всю жизнь добраться до верхних ступеней, но наступает старость, и приходится спускаться вниз по лестнице. Счастливы те, кто одолел вершину! При этом учтите: выход на пенсию еще не есть
сигнал к спуску.
С.Р.: — Если верить уже упоминавшейся Шарлоте Бюлер, стариковский возраст ассоциируется со сплошным досугом, отдыхом и развлечениями. Ну, воистину «золотой возраст»!
П.: — Вы напрасно иронизируете. При разумно организованном режиме, внимательном, вдумчивом и спокойном отношении к собственному здоровью, психологической уравновешенности старость может быть не менее привлекательна, чем другие периоды жизни. Писатель Юрий Нагибин в повести, написанной на склоне лет, назвал старость важной, тонкой, нежной, прекрасной порой жизни. Хотя добавил: и грустной.
Что же касается досуга, то вы, возможно, отождествляете его с ничегонеделанием, и в этом ваша ошибка. В. Генри, психолог из Чикагского университета, сделал на заседании Американского психологического общества специальный доклад, посвященный проблемам занятости и вынужденного безделья старых людей. По мнению докладчика, отсутствие занятий у людей, вышедших на пенсию, самым непосредственным образом связано с их отрывом от общества. Генри говорит об ошибочном предположении, будто благополучие и перспективы старых людей обусловлены досугом, под которым подразумевают свободу от занятий или обязанностей.
Незанятость, считает Генри, появляется у старых людей в результате уменьшения жизненной активности и энергии. Общество может освободить человека от обязательств, но только не по отношению к самому себе. В таком случае внешние социальные факторы поведения отходят у старого человека на второй план, а на первый выходят собственные внутренние потребности.
У старого человека меняется мотивация трудовой деятельности. Стремление к труду имеет не столько материальную, сколько эмоциональную подоплеку. Для его самоутверждения важна сама неутраченная способность к труду, а деньги выступают эталоном ее оценки.
Хотел бы высказать собственную гипотезу. Мне кажется, за последние 100—150 лет поменялся сам типHomosapiens. Время обломовых закончилось. Появился новый тип — Человек работающий. Труд из средства жизни превратился в смысл жизни. Это оказало благотворное влияние на продолжительность жизни людей. Лишить современного, нормального человека возможности самовыражаться в какой-либо деятельности — значит укоротить его жизнь. Не случайно так болезненно, даже в самом прямом смысле этого слова, переживается уход на пенсию.
Моя гипотеза во многом перекликается с положением того же В. Генри о «психической энергии». По количеству обладания этой энергией психолог делит людей на три группы. Первая группа включает тех, кто чувствует себя достаточно бодрым и энергичным, продолжает трудиться, выполнял определенные обязанности перед обществом, оставаясь на том же месте работы, где был в зрелые годы. Вторая группа включает тех, кто не работает по найму, не выполняет общественных обязанностей, а занимается собственным делом, так называемым хобби. Эти люди имеют достаточно энергии, чтобы быть занятыми. И третья группа включает людей со слабой психической энергией, которые не работают и занимаются главным образом собой.
Один из основателей отечественной психологии, Б. Г. Ананьев, объяснял, что парадокс человеческой жизни заключается в том, что у многих людей «умирание» происходит гораздо раньше, чем физическое одряхление. Такое состояние наблюдается у тех людей, которые по собственной воле начинают изолироваться от общества, что ведет к «сужению объема личностных свойств, к деформации структуры личности». По сравнению с долгожителями, сохраняющими личность, «некоторые «начинающие» пенсионеры в 60— 65лет кажутся сразу одряхлевшими, страдающими от образовавшихся вакуумов и чувства социальной неполноценности». С этого возраста для них начинается драматический период умирания личности.
И вывод, который делает ученый: «Внезапное блокирование всех потенциалов трудоспособности и одаренности человека с прекращением многолетнего труда не может не вызвать глубоких перестроек в структуре человека как субъекта деятельности, а потому и личности».
Выводы Б. Г. Ананьева и В. Генри перекликаются между собой и во многом совпадают. Занятость и бездеятельность представляют собой общие формы динамики психологии личности. «Освобождение» от занятости является внутренним процессом, в конечном счете он неизбежен. Весь вопрос в том, в каком возрасте это случается: процесс «освобождения» не зависит от старости и не является признаком старости как таковой.
С.Р.: — Как я понял, ваш идеал — работа до жаркого пота, до последнего вздоха. Вы противник заслуженного отдыха? А учитываете ли вы при этом растущий уровень безработицы в нашей стране? По данным Госкомстата, из 166 тыс. пенсионеров, рискнувших обратиться в государственные службы занятости в 1995 г. по вопросу о трудоустройстве, получили работу только 31 тыс. человек, или менее 20%. Пожилых людей и даже людей предпенсионного возраста практически выталкивают на пенсию, освобождая место молодым.
П.: — Вы буквально выстреливаете вопросами, но постараюсь ответить. Да, я сторонник того, чтобы человек как можно дольше сохранял свою работоспособность: где идет работа, там нет места старости. Труд есть жизненная потребность человека. Никто не настаивает на обязательной работе по найму, по экономическому принуждению. Надоевшая работа хуже нелюбимой жены.
Что же касается безработицы пенсионеров, «выталкивание»
пожилых людей на пенсию противоречит и международному, и российскому законодательству. Ни в каком возрасте человек не теряет права на труд, если он по своим физическим и интеллектуальным возможностям способен выполнять определенную работу. Должен заметить, что это не только отечественная проблема. Не зря же в США по инициативе президента Р. Рейгана в 1988 г. был принят специальный закон, запрещающий какую-либо возрастную дискриминацию при приеме на работу людей в возрасте до 70 лет. В принципе, не должно быть вообще никаких ограничений, в том числе и для тех, кому за 70.
Датский социолог С. Форсман пишет о трудностях, встречающихся на пути практического решения вопроса о занятости пенсионеров. Проблемы, испытываемые российскими пенсионерами, во многом аналогичны тем, о которых говорит датский ученый. Первая из них — психологическая, связанная с субъективной самооценкой старых людей, не видящих перспективы своей дальнейшей производственной деятельности. Вторая — финансовая, ибо старым работникам предприниматели стараются платить поменьше. Третья трудность—демографическая, связанная со старением всего населения и обостренной конкуренцией с молодыми работниками. Четвертая — адаптационная, так характеризуется нежелание пожилых людей оставить прошлую профессию и приобрести новую, современную. Итак, занятость пенсионеров в нынешнем стареющем мире становится глобальной проблемой.
С.Р.: — Не слишком ли однозначен подход к классификации трудностей, особенно в части субъективных самооценок? Мне приходится работать с разными людьми: одни слишком много мнят о себе, другие, оставив работу и перейдя на пенсию, теряют жизненную ориентацию.
П.: — Самооценка у людей любого возраста может быть со знаком плюс и со знаком минус, то есть завышенной и заниженной. И это на всю жизнь. Напомню суждения Эрика Эриксона о психосоциальных кризисах. Тот, кто легко преодолел первые четыре кризиса, зачастую приобретает массу амбиций не по амуниции. Он в молодости не умеет соотносить свои притязания со своими способностями и остается таким на всю жизнь. А тот, кто потерпел неудачи на первых ступенях, может стать человеком, не уверенным в собственных силах, с чувством постоянной вины и комплексом неполноценности. Он тоже вряд ли изменится и, будучи уже стариком, все так же будет на кого-то оглядываться.
Более того, в самооценку включается и самоощущение старости. Есть такие сорокалетние женщины, в вытянутых кофтах и старушечьих косынках, с поникшей головой и потухшим взглядом. Им под стать — мужчины того же возраста, с глазами побитой собаки, плохо выбритые, в нечищеных ботинках. Эти досрочно записались в старики. Другая крайность — бабушки в шортиках, с обнаженными костлявыми коленками тромбозных ног, и дедушки с тонкими усиками и блестящими при встрече с молодой женщиной глазками. Они мнят себя молодыми. На первых смотреть грустно. На вторых — и грустно, и смешно. Цицерон как-то сказал о таком человеке: «Он остался прежним, но
прежнее ему не шло».
Признать себя старым — сильнейший психологический фактор старения. Отсутствие самоощущения старения вредно для физического и психического состояния человека. Такие старики беспечны и склонны переоценивать свои возможности и свое обаяние, зато их никогда не угнетают мысли о смерти. Правильное ощущение собственного возраста — это верная манера поведения и общения.
С.Р.: — Старый человек должен иметь немало мужества, чтобы примириться со своим положением.
П.; — В пятидесятых годах в Институте геронтологии под руководством профессора К. Порхон были проведены исследования типов высшей нервной деятельности в период старения и старости. Оказалось, что по показателям силы, уравновешенности и подвижности нервных процессов большинство пожилых людей (43%) принадлежит к группе слабых, к группе сильных — вдвое меньше (21%), остальные занимают промежуточное положение. Эти группы отличаются друг от друга потребностями в общественно-трудовой деятельности, интересами, ощущением и восприятием одиночества, умением приспособиться к новому положению в обществе и семье, к изменившемуся физическому состоянию.
Британский психолог Д. Бромлей выделила пять типов приспособления к старости:
1. Конструктивная установка, когда человек внутренне уравновешен, спокоен, удовлетворен эмоциональными контактами с окружающими, критичен в отношении самого себя, полон юмора и терпимости в общении с другими. Он принимает старость как факт, завершающий его профессиональную карьеру, оптимистически относится к жизни, рассматривает смерть как естественное явление, не выражая отчаяния и сожалений. Жизненный баланс такого человека вполне положителен, он с доверием рассчитывает на помощь окружающих.
2. Установка зависимости присуща индивидам, проявляющим пассивность и склонным к зависимости от других; люди этой категории не имеют высоких жизненных стремлений и легко оставляют профессиональные занятия. Семейная среда обеспечивает им чувство безопасности, дает ощущение внутренней гармонии, поэтому они не страдают от эмоциональной неуравновешенности и различных стрессов.
3. Защитная установка характерна для самодостаточных людей, обладающих «психологической броней», поглощенных профессиональной деятельностью; они. разделяют общепринятые взгляды и установки, избегают обнаруживать собственное мнение, не любят говорить о своих проблемах. Внешняя сторона жизни значит для них больше, чем внутренние переживания. Они подвержены страху смерти и маскируют свою беспомощность перед этим фактом усилением внешней деятельности.
- Установка враждебности присуща «разгневанным старикам», которые агрессивны, мнительны, вспыльчивы и имеют обыкновение предъявлять массу претензий к своему окружению ~ близким, друзьям, обществу в целом. Они не реалистичны в своем восприятии старости, не могут смириться с неизбежными возрастными издержками, завидуют молодым, бунтуют против
смерти и страшатся ее.
5. Та же установка враждебности, но направленная на самого себя, характерна, как правило, для лиц с отрицательным жизненным балансом, которые избегают воспоминаний о прошлых неудачах и трудностях; они не восстают против своей старости, напротив, пассивно воспринимают удары судьбы. Неудовлетворенная потребность в любви и сочувствии является поводом для депрессии и острой жалости к себе; смерть рассматривается ими как освобождение от страданий.
С.Р.: — Наверное, это не единственная типология пожилых
людей?
П.: — Да, их немало, но ни одна из них не может претендовать на исчерпывающее, абсолютное знание характеристик, свойственных стареющему человеку.
Довольно оригинальную трактовку дает А. Качкин, социолог из Ульяновска. Он разделяет пожилых людей по типам в зависимости от интересов, главенствующих в их жизни.
1. Семейный тип — нацелен только на семью, ее благополучие.
2. Одинокий тип. Наполненность жизни достигается главным образом за счет общения с самим собой, собственными воспоминаниями (возможен вариант одиночества вдвоем).
3. Творческий тип. Не обязательно должен заниматься художественным творчеством, этот тип может реализовать себя и на
садовом участке.
4. Социальный тип — пенсионер-общественник, занятый общественно-полезными (по его представлениям) делами и мероприятиями.
5. Политический тип заполняет свою жизнь участием (активным или пассивным) в политической жизни.
6. Религиозный тип.
7. Угасающий тип. Человек, который так и не смог или не захотел компенсировать былую полноту жизни каким-то новым занятием, не нашел применения своим силам (к нему должно быть проявлено особое внимание со стороны родственников и социального работника).
8. Больной тип. Люди такой направленности заняты не столько поддержанием собственного здоровья, сколько наблюдением за протеканием своих болезней.
Как видите, речь идет только о здоровых людях, тогда как многие старики становятся девиантами, то есть людьми с отклоняющимся поведением (пьяницы, бродяги, самоубийцы).
С.Р.: — У Гегеля есть маленькая статья, всего 6-7 страниц:
«Кто мыслит абстрактно?». Философ с едким, нехарактерным для него юмором преподносит идею о том, что абстрактное мышление — вовсе не привилегия образованного ума. На паре забавных примеров он показывает, что почтение к абстрактному мышлению не больше чем предрассудок. Обыватель вырывает из характеристики человека какую-то одну, пусть и важную, черту и по этому одному качеству, как бы уничтожая все остальные, пытается понять, что составляет человеческое существо. Не обессудьте, но не уподобляемся ли мы тому обывателю, накладывая различные типологии на конкретных людей, выискивая какую-то одну сторону из многогранности личности и окрашивая в ее цвет всего человека?
Студенты философского факультета Ростовского университета, проходя практику по социальной работе, составляют психологические портреты своих подопечных — пожилых.людей. Вот один из примеров.
Пенсионерка 3. Г., 67 лет, медсестра, живет одна, женатый сын живет отдельно. 3. Г. принимает активное участие в работе центра социальной помощи населению, проводит там оздоровительные мероприятия, лечебную гимнастику, траволечение.
Согласно типологии, готов вывод: социальный тип, пенсионер-общественник, занятый общественно-полезным делом.
З.Г. много времени проводит у себя на даче, выращивая диковинные цветы. Значит, она — творческий тип? Но она еще нянчит обожаемого внука. Семейный тип? Итак, одна пенсионерка
в трех типах.
Человек в любом возрасте многогранен, вы абсолютизируете
одну грань, в результате социальный работник не достигнет продуктивного общения. А ведь он, как сказал бы Гегель, должен
бьггь знатоком человеческой души.
П.: — Не стану спорить, что люди по своим поступкам, мотивам, реакциям отличаются друг от друга. Еще Гиппократ предложил различать четыре типа людей по тому, какой «сок» преобладает в их организме: сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик. Так что идея типологии стара, как мир. Конечно, сегодня типология Гиппократа не представляет практического интереса, она ушла в область истории медицины и психологии.
А вот знаменитая книга швейцарского психолога Карла Юнга «Психологические типы» является классическим произведением и лучшим учебником психологии. Это Юнг ввел представление о двух типах — экстравертном и интровертном. «Рассматривая течение человеческой жизни, — писал Юнг, — мы видим, что судьба одного типа (экстравертного) обуславливается преимущественно объектами его интересов, в то время как судьба другого (интро-вертного) определяется прежде всего его внутренней жизнью, его
субъектом».
Экстравертированная личность общительна и открыта для окружающих, однако склонна к авантюрам, а интровертированная — замкнута, застенчива, стремится избегать риска.
Основными психическими функциями Юнг считал мышление и чувствование, ощущение и интуицию, утверждая, что «если привычно господствует одна из этих функций, то появляется соответствующий тип». Такими типами, по Юнгу, являются мыслительный, чувствующий, сенсорный, интуитивный. Причем каждый из этих типов делится на интровертный и экстравертный. Итак, всего 8 типов — результат теоретических исследований и практических наблюдений, сделавших имя швейцарского психолога всемирно известным.
Последовательницы учения Юнга, мать и дочь К. Бриггс и И. Майерс, дополнив типологию Юнга шкалой двух способов взаимодействия разных типов с внешним миром (решающие — воспринимающие), создали Индикатор типов Майерс-Бриггс (MBTI), который нашел широкое практическое применение в бизнесе, в общественных организациях и государственных службах различных стран. В этой типологии уже 16 типов.
Два автора, О. Крегер и Дж. М. Тьюсон, в трех книгах подробно описали применение MBTI в различных сферах («Типы людей», «Типы людей и бизнес», «16 дорог любви»).
И они же, можно сказать, дали ответ на ваш вопрос, нужны ли типологии. Обращаясь к противникам типоведения, они пишут: «Немало людей — по тем или иным причинам —резко отрицательно относятся к психологии вообще и к типоведению в частности. Интраверты (выделено нами. — В.А.), с их обостренным чувством личности, часто с большой неохотой говорят о себе. Даже признавая за методами типоведения несомненные достоинства, они могут противиться ему просто из нежелания выставлять себя на обозрение. Они могут тайно следовать этому методу, не практикуя его в открытую.
Сенсорные, с их жаждой немедленных результатов, могут относиться к типоведению отрицательно потому, что оно носит теоретический и отвлеченный характер. Не видя, каким 'образом можно применить его сразу на месте, они быстро теряют к нему интерес.
Мыслительные, со своей стороны, весьма подозрительно относятся к таким «нестрогим» наукам, как психология. Если вы не сможете четко обосновать надежность и пригодность типоведе-ния, оно будет отвергнуто, как «пустые фантазии».
Чувствующие могут возражать против того, чтобы заключать людей в тесные рамки, пренебрегая их индивидуальностью. И, кроме того, они не хотели бы принимать участие в том, что может отрицательно сказаться на чьем-то мироощущении.
Воспринимающие, предпочитающие рассматривать сразу несколько вариантов, могут спросить: «А почему мы должны ограничиться только 16 типами?»
И в заключение этого вопроса замечу, что любые психологические тесты и классификации типов носят спорный, необязательный характер, они не отражают и не могут отразить всех нюансов индивидуальной натуры. Но социальному работнику, как и всякому, кто хочет понять себя и других, необходимо знакомство с типоведением.
С.Р.: — Стало своего рода штампом добавлять к слову «старики» определение «одинокие». Студенты-практиканты, обследуя прикрепленных к центрам социальной помощи (как известно, это люди исключительно одинокие), не встретили никого, кто бы признался, что страдает от одиночества. Чем вы объясните такой феномен?
П.: — Прежде всего давайте договоримся, что человек, живущий один, и одинокий человек — это далеко не одно и то же. Напротив, одиноким и страдающим от одиночества может быть человек, живущий в большой семье или в многолюдном общежитии. Во-вторых, интроверты любят тишину и уединение, ощущают необходимость побыть наедине с самим собой после того, как им пришлось побывать на людях, их раздражают слишком компанейские люди (экстраверты). Следовательно, не все одинокие страдают, определенный тип людей бережет и лелеет свою обособленность.
Одиночество, как утверждают психологи, не измеряется расстоянием, отделяющим одного человека от другого, оно обусловлено наличием или отсутствием «родственной души». Причем это вовсе не обязательно человек, который всегда говорит вам «да». Скорее, наоборот. Выдающийся философ современности Э. Ильенков полагал, что «единство (или общность) создается тем признаком, которым один индивид обладает, а другой — нет. И отсутствие известного признака привязывает одного индивида к другому гораздо крепче, чем одинаковое наличие его у обоих...
Два абсолютно одинаковых индивида, каждый из которых обладает тем же самым набором знаний, привычек, склонностей и т. д., были бы друг для друга абсолютно неинтересны, не нужны. Это было бы попросту удвоенное одиночество» («Диалектическая логика»).
С.Р.: — Контингент подопечных центров социальной помощи, этих островов для одиноких, представлен в основном женщинами, что, в общем-то, вполне объяснимо при том различии в продолжительности жизни мужчин и женщин, которое существует в нашей стране. Удивительно другое наблюдение — овдовевшие мужчины гораздо сильнее переживают свое состояние, чем женщины. И дело не в том, что мужчине легче избавиться от одиночества, вступив в новый союз, а в том, что мы привыкли считать мужчин менее эмоциональными, более сдержанными в своих чувствах и т. д.
П.: — На мой взгляд, вы выбрали неверное основание. Вопрос не в эмоциональной настроенности, а в способности к адаптации. Мужчины труднее приспосабливаются к новому состоянию. Потеря работы, уход на пенсию для них порой не меньшая психическая травма, чем утрата супруги, как ни кощунственно это звучит. Разница в продолжительности жизни мужчин и женщин подспудно готовит женщину к вдовьей доле, к вступлению в сообщество вдов. Мужчина-вдовец — редкое явление, он как птица с одним крылом, совершенно не приспособлен к жизни. Единственный выход из положения (не считая возможности вступить в новый брак) — это принять женские правила поведения. Женщины обычно возмещают утрату, направив все свое внимание, всю чувственность на детей. Среди мужчин-вдовцов легче адаптируются те, у кого есть дочь и возможность влиться в ее семью. Дед, который прежде с трудом отличал назначение пеленки от клеенки, может стать отличной нянькой для любимых
внуков.
С.Р.: — Есть еще один путь смягчения одиночества. Это общение с животными. Так спасался от абсолютного одиночества Робинзон Крузо: «Я думаю, что самый хмурый и угрюмый человек не удержался бы от улыбки, если б увидел меня с моим «семейством» за обеденным столом.
Нужно было видеть, с какой королевской пышностью я обедал один, окруженный моими придворными. Только Попке, как любимцу, разрешалось разговаривать со мной. Собака садилась по правую руку своего властелина, а по обеим сторонам сидели кошки...»
С особой теплотой Робинзон вспоминает свою собаку: «Много лет она была мне надежным помощником, служила верой и правдой. Она почти заменяла мне человеческое общество, только не могла говорить. О, как бы я дорого дал, чтобы она заговорила».
К творчеству Даниеля Дефо не раз обращались философы, есть даже такое понятие — «робинзонада», я же вспомнил о Робинзоне в связи с одной записью в студенческом отчете, где рассказывается о пенсионерке Д. 70 лет, враче по прошлой профессии: «После смерти мужа, — вспоминает Д., — было желание покончить жизнь самоубийством, не было смысла жить. Впервые почувствовала себя одинокой (детей у нас не было), беззащитной и несчастной. Вновь обрела уверенность в себе, желание жить, когда появилась любимая собака. Ее подарили соседи».
П.: — Очень точное наблюдение. Исследователи Пенсильванского университета уверяют, что владельцы домашних животных «очеловечивают» своих питомцев. По мнению ученых, это положительно влияет на самооценку человека и, в конечном счете, на его здоровье. Есть мнение, что такое общение сокращает риск инфарктов. Согласно данным исследования, 94% разговаривают с животными, «как с человеком», а 81% убеждены,, что их питомцы понимают их и чувствуют настроение своих хозяев.
Психиатр М. Мак-Каллох, первым изучивший влияние животных на психику человека, в результате анкетирования пришел в выводу, что домашние животные делают человека спокойнее и уравновешеннее, а некоторым людям, перенесшим серьезные душевные потрясения, таких «четвероногих лекарей» просто необходимо назначать.
Однако не будем обольщаться: тот же Робинзон со своей «свитой» чувствовал себя одиноким до тех пор, пока не появился Пятница. Другой литературный герой, граф Монте-Кристо, в одиночной кагиере мечтает, чтобы был ниспослан хоть какой-нибудь товарищ по несчастью: «Разделенная тюрьма — это уже наполовину тюрьма. Жалобы, произносимые вдвоем, — почти благодать».
Чувство одиночества истощает душевные силы человека и таким образом подтачивает и физические. Отсутствие человеческих контактов разрушает личность, ее социальный строй. «Прямыми опытами доказано, — писал академик А. И. Берг, — что человек может нормально мыслить длительное время только при условии непрекращающегося информационного общения с внешним миром. Полная информационная изоляция — это начало безумия. Информационная, стимулирующая мышление связь-с внешним миром так же необходима, как пища и тепло, мало того — как наличие тех энергетических полей, в которых происходит вся жизнедеятельность людей на нашей планете».
Сохранить нормальное, полнокровное человеческое общение, не поддаться зову одиночества — значит отодвинуть старость. Старость сама по себе есть одиночество. Это дети взрослеют классами, группами, а стареет каждый человек самостоятельно и по-своему. При этом старение, как и одиночество, — это выявление чувств, испытываемых человеком к самому себе. Они про^ являются по-разному: в подчеркнуто шаркающей походке, в одежде, в самоуничижительных замечаниях типа: «Мне противно за" глядывать в зеркало, я вижу там старую обезьяну». От самого пожилого человека зависит, до какой степени его захватывают эти чувства, насколько сильно он покоряется им, становятся ли они сильнее всех других человеческих эмоций.
Эротические чувства (не путайте с сексуальными!) заставляют и мужчин, и женщин следить за своей внешностью, сохранять половую индивидуальность и привлекательность, мужественность или женственность. Чичиков, увидев Плюшкина, никак не мог понять, кто перед ним, и принял старика за бабу. Настоящий мужчина даже в свой предсмертный час постарается быть тщательно выбритым. Актриса Любовь Орлова просила похоронить ее обязательно в любимом платье, потому что в нем она выглядит моложе.
Чувство собственного достоинства требует и в старости самостоятельно справляться со всеми делами и так отстаивать свою независимость. Такой человек, пока у него есть хоть какие-нибудь силы, не ищет ничьей поддержки и помощи, старается сам быть кому-нибудь полезным и необходимым.
Любовь, самое сильное из всех чувств, будь то любовь к супругу, детям, внукам, другим людям, родным по крови или по духу, отодвигает старение, избавляет от одиночества, придает душевные и физические силы.
И даже в самом чувстве старения есть не только горечь, но и прелесть. Ее дано испытать только тому, кто с честью прошел через все жизненные испытания и дожил до старости. Мудрец античности Сенека, по меркам своего времени — долгожитель (он прожил 70 лет), со знанием дела уверял: «Старость полна наслаждений, нужно только уметь ими пользоваться».
С. Р.: — Лев Толстой учил, что «оптимист вовсе не тот, кто никогда не страдал, а тот, кто пережил отчаяние и победил его».
П.: — Для пожилого человека очень важно поддерживать высокий уровень самооценки своей личности. Уважение к себе — это залог общественного уважения.
Для самопроверки предлагается следующий тест:
/. Вы часто думаете, что вы стары и уже ни на что не годитесь, что вы не справитесь ни с одной мало-мальски серьезной работой?
2. Вы позволяете своим домашним обращаться с вами невежливо? Называть вас бабкой, стариком и еще в таком же духе?
3. Вы стараетесь скрыть свой возраст с помощью спортивных костюмов, шляп, шляпок, модных кепочек, подкрашивания волос или зачесывания их на лысину?
4. Сравнение с ровесниками всегда не в вашу пользу?
5. Вы зависимы от чужого мнения и критики, легко соглашаетесь с низкой оценкой ваших достоинств?
Если пожилой человек на все пять вопросов отвечает отрицательно, то у него отличная самооценка, он бодр и уверен в своих силах. Чем меньше «нет» — тем ниже самооценка.