Армия Римской Империи II в.

Одновременно с преобразованием государствен­ного аппарата происходили преобразование армии и укрепление имперских границ. В истории римской армии первостепенное место занимает деятельность Траяна и его преемника Адриана, на личном опыте убедившихся в слабости римской армии и недоста­точности оборонительной линии.

Отказавшись от наступательной политики, Адри­ан, «восстановитель и умножатель мира» (restitutor et locupletor orbis terrarum), все свое внимание сосре­доточил в первую очередь на обороне страны и ре­организации армии. Достаточно посмотреть на лю­бую карту Римской империи II в., чтобы иметь пред­ставление о колоссальной работе, произведенной римлянами по укреплению границ, постройке валов, возведению крепостей, устройству лагерей и пр. Ос­татки валов сохранились не только по Рейну и Ду­наю, но и в далекой Англии и Шотландии (vallum Hadriani, vallum Antonini).

Следы законодательства императоров II в. в отно­шении армии имеются в юридических памятниках, сохранивших отдельные параграфы военных уставов Траяна и Адриана, служивших образцами для импе­раторов более позднего времени. В дошедших до нас статьях речь идет главным образом об отставках и отпусках и перечисляются различные меры наказания, налагаемые за нарушение военной дисциплины — де­зертирство, непослушание или оскорбление началь­ников, шпионаж, бегство к врагам, небрежное отно­шение к своим обязанностям, леность, пьянство, дер­зость (vel segnitiae crimen, vel contumaciae, vel desidiae) и пр. «Совершаемые военными чинами про­ступки могут быть двоякого рода: собственно воен­ные или общегражданские» (propria aut cunu ceteris communia).

Отсюда и наказания, налагаемые на военных чи­нов, совершивших тот или иной проступок, бывают двоякого рода — общегражданские и чисто военные. Военным проступком в собственном смысле (militum delicta) считается «нарушение закона солдатом, как таковым» (quod quis uti miles admittit). Самым тяже­лым преступлением с точки зрения воинского устава считалось злостное дезертирство во время войны и оскорбление начальства. То и другое каралось выс­шей мерой наказания — смертью. «Солдат, потеряв­ший во время войны оружие или его продавший, под­лежит смертной казни» (capite punitur).

«В отношении тех, кто ранил себя и пытался при­чинить себе смерть каким-либо иным путем, император Адриан предписывает устанавливать мотивы подобно­го рода поступка (ut modus eius rei status sit). И в слу­чае, если выяснится, что покушавшийся предпочитал смерть жизни вследствие нестерпимой боли, беспро­светной тоски (taedio vitae), безумия гаи позора, то он не подлежит наказанию. Если же ничего подобного не обнаружится, то виновный с позором изгоняется из ар­мии и подлежит высшей каре. Уличенные в пьянстве и разврате смертной казни не подлежат, но понижаются по службе» (militiae mutatio irroganda).

Разнообразие преступлений, суровость налагае­мых на провинившихся кар и частые напоминания об этом свидетельствуют, что римская армия во II в. была далека от того идеала, который рисовался императо­рам «счастливого периода». Трусость, леность, де­зертирство, самокалечение, оскорбление начальни­ков словом и действием, разврат, пьянство, игры, спе­куляции и масса подобных пороков подрывали боеспособность римской армии и заставляли Анто­нинов изыскивать меры оздоровления войска.

С переходом от наступления к обороне задачи армии расширились и усложнились; армия превращалась в ох­ранительную силу, защищавшую римские границы от на­бегов варваров и приобщавшую окраины к римской куль­туре, вербуемую по преимуществу из жителей данной местности. С Траяна и Адриана римская армия теснее связывается с определенным районом, превращаясь в по- луоседлую армию военных поселенцев на границах. Вы­текавшая из этого опасность потери боеспособности и «омужичения» предупреждалась методическими упраж­нениями, военной дисциплиной, внушением солдатам сознания социальной важности их службы (munus) и за­прещением до окончания срока службы и перехода в раз­ряд ветеранов приобретать земли в тех провинциях, где солдаты отбывали службу.

Сами императоры показывали пример военной дис­циплины, выносливости и сознательного отношения к службе, совершая трудные переходы по холодным и суровым местам Германии или по раскаленным пес­кам Египта. «Адриан, — повествует Дион Кассий,— старался во всем быть образцом для своего войска. Он проявлял интерес не только к тому, что касалось ору­жия, военных машин, рвов, валов и т. д., но исследо­вал и изучал также и то, что имело отношение к от­дельному солдату: его образ жизни, жилищные усло­вия, его нравственный уровень. Это относилось как к рядовым, так и к командному составу. Все, что каза­лось отжившим и потерявшим свой смысл, он устра­нял или изменял. Себя самого он тренировал во всех видах боя. Отличавшихся он награждал, а всем остальным указы­вал то, что они должны делать, чтобы служить всем примером; он сам вел исключительно строгий образ жизни. Большей частью хо­дил пешком или ездил верхом на лошади и только в редких случа­ях пользовался четырехколесной повозкой.

Коротко говоря, за время своего пребывания у власти он су­мел и словом и делом так поставить и воспитать армию, что его военный устав еще до сих пор сохраняет свою силу как образец военных порядков».