Антихристианская реакция Юлиана в Древнем Риме

В половине IV в. против ортодоксальной церкви поднялась сильная реакция, возглавляемая императором Юлианом II (Julianus, 361—363 гг.), прозванным церковниками Апостатом (Apostata — отступник). Юлиановское движение поддерживали самые разнородные группы. Во главе движения стояла языческая интеллигенция: жрецы, философы и педагоги, особенно остро чувствовавшие торжество христианства. Ста­рые храмы и школы риторов и софистов служили единственными очагами, где еще осмеливались критиковать новую религию или, по крайней мере, находить положительные черты в старой вере, старой науке и старом искусстве. Языческая интеллигенция доль­ше всего сохраняла античную культуру. Из ее среды выходили и главные критики христианства — Лукиан, Цельс, Юлиан, Либа- ний и др.1 К ним примыкали высшие сенаторские круги, ремеслен­ники, в особенности работавшие на языческие храмы, арендаторы храмовых земель и др. Ближайшими советниками Юлиана были известные римские писатели Либаиий и Фемистий, доказывавшие что христианство несовместимо ни с эллинизмом, ни вообще с ка­кой-либо культурностью. Сам восставший против христианства Юлиан не был чужд религиозно-мистическим настроениям, пере­плетавшимся в его сознании с учениями Платона и Пифагора.

Высшим источником познания Юлиан считал мистическую ин­туицию и экстаз, соприкасаясь в этом пункте с восточными рели­гиозными учениями и восточными культами, в особенности с куль­том солнечного бога Митры и неоплатонизмом. Неоплатонизм, последняя философская система античного мира, насквозь пропи­танная мистическими настроениями, был особенно близок римской языческой интеллигенции Поздней империи. «Клянусь тебе, — писал Юлиан неоплатонику Приску, — твое учение для меня ис­точник всех благ, и ты мой спаситель. Я радуюсь, что могу быть вам полезным».

Партия Юлиана не ограничивалась одними теоретическими дискуссиями на тему о неоригинальности и теоретической не­состоятельности христианства. Юлиан стремился организовать языческую церковь и противопоставить ее христианской2. Прак­тически это выразилось в реставрации храмов греко-римских бо­гов частью разрушенных, частью превращенных в христианские церкви. При храмах производились раздачи, и была организована помощь бедным и больным. Сам Юлиан занимал пост верховного жреца, с большой педантичностью выполняя все предписания куль­та и совершая жертвоприношения.

Под влиянием страстной агитации, поднятой юлиановцами против церкви и христианской религии, в декабре 361 г. в Алек­сандрии произошел настоящий христианский погром. Христиан­ские храмы были разграблены, «мощи святых» выброшены, во вре­мя погрома убит арианский епископ Георгий. На это христиане со своей стороны ответили разгромом языческих святынь в Анти­охии. В отместку Юлиану, выбросившему из рощи Дафн «святые мощи», христиане сожгли замечательный храм Аполлона. В на­дежде разжечь среди христиан внутреннюю вражду, Юлиан издал декрет об амнистии христиан всех толков У В следующем, 362 г. последовал эдикт о запрещении христианам преподавания философии, грамматики и риторики2. На этом, собственно, и ос­тановилось поднятое Юлианом антихристианское движение.

После смерти «романтика» Юлиана, в 363 г., движение замерло, так как оно не имело глубоких социальных исторических корней и в конце концов было прежде всего интеллигентским движением, к ко­торому примкнули некоторые группы, прямо или косвенно матери­ально заинтересованные в сохранении культа старых богов.

За юлиановским движением последовала ортодоксальная ре­акция, направленная против «тирании дьявола». Реставри­рованные при Юлиане храмы снова были захвачены христианами и превращены в церкви. Из материалов языческих храмов постро­ены многие здания в Константинополе.

«Священные имущества храмов, — пишет современник-на­блюдатель, — были конфискованы; статуи богов и героев были с грубою фамильярностью перевезены к такому народу, который смотрел на них не как на предмет поклонения, а как на предмет любопытства; золото и серебро были пущены в обращение, а должностные лица, епископы и евнухи, воспользовались удоб­ным случаем, чтобы удовлетворить и свое религиозное рвение, и свое корыстолюбие, и свою злобу... Провинции уже задолго перед тем привыкли выносить такие же святотатственные гра­бежи даже со стороны таких государей и проконсулов, которых нельзя было заподозрить в намерении ниспровергнуть устано­вленную религию».

Разногласия и столкновения между государством и церковью не прекратились и после Юлиана. Полно­го согласия между государством и церковью на рим­ской почве никогда не создалось. Из императоров вто­рой половины IV в. наибольшей ревностью в отноше­нии церкви отличались Грациан (375—383 гг.), вос­питанный духовенством, и его соправитель Феодо­сий. Названные императоры запретили языческие и еретические культы как антигосударственные, предо­ставив государственные права только христианам, и притом православным (ортодоксам).

В 381 г., по предложению императора, в Констан­тинополе был созван Второй вселенский собор, под­твердивший никейский символ и осудивший ариан­ство и другие ереси. В том же году Грациан созван собор в Аквилее, который в свою очередь подтвердил никейский символ, осудил еретиков и лишил языче­ские храмы и их служителей привилегий и государ­ственных субсидий.

«Приверженцев Аполлинария, как и всех иных ере­тиков, приказываем устранить со всех мест, устранить от стен города, собраний почетных граждан, от сооб­щения с алтарями. Поставленные еретиками клирики не имеют прав...1 Пусть не предоставляется никакого места для еретических мистерий, никакой возможнос­ти для проявления безумия упрямого духа» (Nullus haereticis mysteriorum locus, nulla ad exercendam animi obstinatoris dementiam pateat occasio)2.

Символ старого Рима, статуя Победы (Victoria), по приказу императора была вынесена из сената, не­смотря на протест сенаторов-язычников во главе с историком Флавианом и писателем Аврелием Симмахом. С 381 г. начинается уже история христиан­ской государственной церкви.

Из последующих постановлений, направленных против язычников и еретиков, следует отметить эдикт Феодосия II и Валентиниана III428 г., подтверждавший постановления своих предшественников в отношении ересей и расширивший права католической церкви. Наконец Валентиниан III декретом от 451 г. под­вел итоги законодательской деятельности римских императоров в отношении христианской церкви. «Постановляем,—гласил названный рескрипт,— чтобы все привилегии (privilegia), утвержденные об­щими распоряжениями прежних принцепсов в отно­шении всех святых церквей ортодоксальной веры (sacrosanctis ecclesiis orthodoxae religionis), оставались твердыми и неприкосновенными на вечные времена».

«Одновременно с этим предписываем, чтобы все распоряжения (pragmaticae sanctiones) прежних прин­цепсов, изданные против церковных постановлений (contra canones ecclesiasticos)... считались бы поте­рявшими свою силу и подлежащими уничтожению»'.

Одновременно с этим происходило внутреннее перерождение как церкви, так и христианства. Чем больше вливалось язычников в ряды христианской церкви, тем больше само христианство воспринима­ло языческих элементов — догматических правил, обрядов, символов, культов и пр. Языческие храмы обращались в христианские церкви и монастыри, а языческис божества и герои превращались в героев- мучеников и святых, матерь богов Кибела — в деву Марию, и т. д. Языческие праздники становились хри­стианскими праздниками. Христианское Рождество заменило языческий праздник зимнего солнцеворота, сретение — праздник луперкапий, Пасха заимство­вана из иудейского культа, христианское воскресе­нье заменило иудейскую субботу и т. д. В V в. христианская церковь, распадавшаяся по­добно Империи на две половины — западную и вос­точную, представляла крупную материальную силу. Экономическую основу церкви составляли цер­ковные поместья (massae, fundi, saltus). С их органи­зацией нас знакомят «письма» папы Григория Вели­кого, относящиеся к началу VI в.

Из «писем» Григория узнаем, что церковные вла­дения, земли церквей и монастырей, занимали значи­тельную часть пространства в западной половине Империи. Свидетельства Григория подтверждаются данными современной археологии и этнографии. К числу археологических и этнографических памятни­ков относятся межевые камни монастырских владе­ний, находимые в Италии, Африке, Галлии, Далма­ции, в Альпах и в Сицилии, Сардинии и пр. Церков­ные земли делились на округа (condumae), по не­скольку округов в каждой провинции. В Сицилии, например, было 400 округов. Во главе кондумы сто­ял арендатор (conductor), отвечавший за исправность поступления оброков и выполнение повинностей. Кондукторы церковных поместий в отличие от кон­дукторов императорских поместий принадлежали большей частью к низшим классам. Это были мелкие арендаторы, близкие к колонам, имевшие больше обязанностей, чем прав. Большая часть церковных земель, как показал Моммзен, обрабатывалась соб­ственными силами церкви или монастыря, меньшая же часть отдавалась в аренду.

Положение колонов на церковных землях опре­делялось уставами, а в Западной империи — пап­скими декретами (письмами). Из писем Григория I видно, что принцип «приписки» распространялся также и на церковные земли. «Колоны, при­крепленные к земле долголетнею ее обработкою, должны оставаться всегда на своих участках, точно вносить оброки и подчиняться всем обязанностям ко­лонов частновладельческих земель»,— гласит статья Феодосиева кодекса1.