Антихристианская реакция Юлиана в Древнем Риме
В половине IV в. против ортодоксальной церкви поднялась сильная реакция, возглавляемая императором Юлианом II (Julianus, 361—363 гг.), прозванным церковниками Апостатом (Apostata — отступник). Юлиановское движение поддерживали самые разнородные группы. Во главе движения стояла языческая интеллигенция: жрецы, философы и педагоги, особенно остро чувствовавшие торжество христианства. Старые храмы и школы риторов и софистов служили единственными очагами, где еще осмеливались критиковать новую религию или, по крайней мере, находить положительные черты в старой вере, старой науке и старом искусстве. Языческая интеллигенция дольше всего сохраняла античную культуру. Из ее среды выходили и главные критики христианства — Лукиан, Цельс, Юлиан, Либа- ний и др.1 К ним примыкали высшие сенаторские круги, ремесленники, в особенности работавшие на языческие храмы, арендаторы храмовых земель и др. Ближайшими советниками Юлиана были известные римские писатели Либаиий и Фемистий, доказывавшие что христианство несовместимо ни с эллинизмом, ни вообще с какой-либо культурностью. Сам восставший против христианства Юлиан не был чужд религиозно-мистическим настроениям, переплетавшимся в его сознании с учениями Платона и Пифагора.
Высшим источником познания Юлиан считал мистическую интуицию и экстаз, соприкасаясь в этом пункте с восточными религиозными учениями и восточными культами, в особенности с культом солнечного бога Митры и неоплатонизмом. Неоплатонизм, последняя философская система античного мира, насквозь пропитанная мистическими настроениями, был особенно близок римской языческой интеллигенции Поздней империи. «Клянусь тебе, — писал Юлиан неоплатонику Приску, — твое учение для меня источник всех благ, и ты мой спаситель. Я радуюсь, что могу быть вам полезным».
Партия Юлиана не ограничивалась одними теоретическими дискуссиями на тему о неоригинальности и теоретической несостоятельности христианства. Юлиан стремился организовать языческую церковь и противопоставить ее христианской2. Практически это выразилось в реставрации храмов греко-римских богов частью разрушенных, частью превращенных в христианские церкви. При храмах производились раздачи, и была организована помощь бедным и больным. Сам Юлиан занимал пост верховного жреца, с большой педантичностью выполняя все предписания культа и совершая жертвоприношения.
Под влиянием страстной агитации, поднятой юлиановцами против церкви и христианской религии, в декабре 361 г. в Александрии произошел настоящий христианский погром. Христианские храмы были разграблены, «мощи святых» выброшены, во время погрома убит арианский епископ Георгий. На это христиане со своей стороны ответили разгромом языческих святынь в Антиохии. В отместку Юлиану, выбросившему из рощи Дафн «святые мощи», христиане сожгли замечательный храм Аполлона. В надежде разжечь среди христиан внутреннюю вражду, Юлиан издал декрет об амнистии христиан всех толков У В следующем, 362 г. последовал эдикт о запрещении христианам преподавания философии, грамматики и риторики2. На этом, собственно, и остановилось поднятое Юлианом антихристианское движение.
После смерти «романтика» Юлиана, в 363 г., движение замерло, так как оно не имело глубоких социальных исторических корней и в конце концов было прежде всего интеллигентским движением, к которому примкнули некоторые группы, прямо или косвенно материально заинтересованные в сохранении культа старых богов.
За юлиановским движением последовала ортодоксальная реакция, направленная против «тирании дьявола». Реставрированные при Юлиане храмы снова были захвачены христианами и превращены в церкви. Из материалов языческих храмов построены многие здания в Константинополе.
«Священные имущества храмов, — пишет современник-наблюдатель, — были конфискованы; статуи богов и героев были с грубою фамильярностью перевезены к такому народу, который смотрел на них не как на предмет поклонения, а как на предмет любопытства; золото и серебро были пущены в обращение, а должностные лица, епископы и евнухи, воспользовались удобным случаем, чтобы удовлетворить и свое религиозное рвение, и свое корыстолюбие, и свою злобу... Провинции уже задолго перед тем привыкли выносить такие же святотатственные грабежи даже со стороны таких государей и проконсулов, которых нельзя было заподозрить в намерении ниспровергнуть установленную религию».
Разногласия и столкновения между государством и церковью не прекратились и после Юлиана. Полного согласия между государством и церковью на римской почве никогда не создалось. Из императоров второй половины IV в. наибольшей ревностью в отношении церкви отличались Грациан (375—383 гг.), воспитанный духовенством, и его соправитель Феодосий. Названные императоры запретили языческие и еретические культы как антигосударственные, предоставив государственные права только христианам, и притом православным (ортодоксам).
В 381 г., по предложению императора, в Константинополе был созван Второй вселенский собор, подтвердивший никейский символ и осудивший арианство и другие ереси. В том же году Грациан созван собор в Аквилее, который в свою очередь подтвердил никейский символ, осудил еретиков и лишил языческие храмы и их служителей привилегий и государственных субсидий.
«Приверженцев Аполлинария, как и всех иных еретиков, приказываем устранить со всех мест, устранить от стен города, собраний почетных граждан, от сообщения с алтарями. Поставленные еретиками клирики не имеют прав...1 Пусть не предоставляется никакого места для еретических мистерий, никакой возможности для проявления безумия упрямого духа» (Nullus haereticis mysteriorum locus, nulla ad exercendam animi obstinatoris dementiam pateat occasio)2.
Символ старого Рима, статуя Победы (Victoria), по приказу императора была вынесена из сената, несмотря на протест сенаторов-язычников во главе с историком Флавианом и писателем Аврелием Симмахом. С 381 г. начинается уже история христианской государственной церкви.
Из последующих постановлений, направленных против язычников и еретиков, следует отметить эдикт Феодосия II и Валентиниана III428 г., подтверждавший постановления своих предшественников в отношении ересей и расширивший права католической церкви. Наконец Валентиниан III декретом от 451 г. подвел итоги законодательской деятельности римских императоров в отношении христианской церкви. «Постановляем,—гласил названный рескрипт,— чтобы все привилегии (privilegia), утвержденные общими распоряжениями прежних принцепсов в отношении всех святых церквей ортодоксальной веры (sacrosanctis ecclesiis orthodoxae religionis), оставались твердыми и неприкосновенными на вечные времена».
«Одновременно с этим предписываем, чтобы все распоряжения (pragmaticae sanctiones) прежних принцепсов, изданные против церковных постановлений (contra canones ecclesiasticos)... считались бы потерявшими свою силу и подлежащими уничтожению»'.
Одновременно с этим происходило внутреннее перерождение как церкви, так и христианства. Чем больше вливалось язычников в ряды христианской церкви, тем больше само христианство воспринимало языческих элементов — догматических правил, обрядов, символов, культов и пр. Языческие храмы обращались в христианские церкви и монастыри, а языческис божества и герои превращались в героев- мучеников и святых, матерь богов Кибела — в деву Марию, и т. д. Языческие праздники становились христианскими праздниками. Христианское Рождество заменило языческий праздник зимнего солнцеворота, сретение — праздник луперкапий, Пасха заимствована из иудейского культа, христианское воскресенье заменило иудейскую субботу и т. д. В V в. христианская церковь, распадавшаяся подобно Империи на две половины — западную и восточную, представляла крупную материальную силу. Экономическую основу церкви составляли церковные поместья (massae, fundi, saltus). С их организацией нас знакомят «письма» папы Григория Великого, относящиеся к началу VI в.
Из «писем» Григория узнаем, что церковные владения, земли церквей и монастырей, занимали значительную часть пространства в западной половине Империи. Свидетельства Григория подтверждаются данными современной археологии и этнографии. К числу археологических и этнографических памятников относятся межевые камни монастырских владений, находимые в Италии, Африке, Галлии, Далмации, в Альпах и в Сицилии, Сардинии и пр. Церковные земли делились на округа (condumae), по нескольку округов в каждой провинции. В Сицилии, например, было 400 округов. Во главе кондумы стоял арендатор (conductor), отвечавший за исправность поступления оброков и выполнение повинностей. Кондукторы церковных поместий в отличие от кондукторов императорских поместий принадлежали большей частью к низшим классам. Это были мелкие арендаторы, близкие к колонам, имевшие больше обязанностей, чем прав. Большая часть церковных земель, как показал Моммзен, обрабатывалась собственными силами церкви или монастыря, меньшая же часть отдавалась в аренду.
Положение колонов на церковных землях определялось уставами, а в Западной империи — папскими декретами (письмами). Из писем Григория I видно, что принцип «приписки» распространялся также и на церковные земли. «Колоны, прикрепленные к земле долголетнею ее обработкою, должны оставаться всегда на своих участках, точно вносить оброки и подчиняться всем обязанностям колонов частновладельческих земель»,— гласит статья Феодосиева кодекса1.